Осенью 2011 года на Земле родился
Павел Валерьевич, в июле-ноябре 2011 года за границу вывезено более 13 млн тонн зерна. Это абсолютный рекорд за последние годы и явно не предел. У нас снова всё хорошо с зерном? Ведь в прошлом году, когда засуха в центральной части России уничтожила практически весь урожай, возникла угроза того, что зерна не хватит на собственное потребление, и экспорт был закрыт.
Павел Скурихин — первый агропромышленный бизнесмен, выступивший генеральным продюсером художественного фильма. «Сибирь. Монамур» режиссёра Славы Росса завоевал более 20 международных кинонаград
С зерном в этом году, даже в Сибири, действительно всё хорошо. Но инфраструктурные проблемы привели к существенному падению цен на него. Нужно модернизировать элеваторное хозяйство, ускорив отгрузку зерна и повысив пропускную способность. А сегодня потребности, например, в одних только вагонах-зерновозах превышают возможности железной дороги. Поэтому цены снижаются, особенно в Сибири и на Урале. Нужно эти проблемы решать.
Как?
Активно использовать залоговые интервенции на зерновом рынке — с правом обратного выкупа. Потому что осенью, когда зерна много, сельхозтоваропроизводитель вынужден продавать его по низким ценам, а весной наступает другая ситуация — цены вырастают, и вроде бы есть возможность заработать, но зерно уже продано. Нужно, чтобы он мог осенью его продать государству, пустить средства в оборот, а весной выкупить какой-то объём обратно за деньги покупателя.
Глава Минсельхоза Елена Скрынник заявила, что экспортный потенциал до 2020 года может составить более 40 млн тонн зерна. Это возможно?
Основной потребитель зерна в России — животноводство и птицеводство (до 45 млн тонн). На производство хлеба уходит менее 20 млн тонн
Расчётным путём это достаточно легко получается. Если взять площади, которые мы засевали в 1991 году в РФ, когда у нас начался демонтаж, скажем так, советской системы, в результате чего выбыло определённое количество пашни, и умножим их на текущую среднюю урожайность по стране, то получим цифру в 150 млн тонн. Россия — не Советский Союз, а именно Россия — однажды уже собирала порядка 128 млн тонн. У нас есть доктрина продовольственной безопасности, в рамках госпрограммы планируется увеличить поголовье скота в стране, чтобы обеспечивать себя мясом птицы, свинины, крупного рогатого скота, молоком, яйцами. Это всё потребует большого количества зерна. Даже если мы удовлетворим эту потребность, то всё равно будем располагать существенным экспортным потенциалом. Прогнозы вполне реалистичные. Более того, к 2025 году на мировом рынке должна сформироваться потребность в этом объёме.
А кто сегодня основной потребитель российского зерна за рубежом?
Северная Африка, Ближний Восток. В 2011 году появились новые рынки сбыта, наше зерно вновь стали потреблять бывшие советские республики — Эстония, Латвия, Литва, а также страны Евросоюза — Греция, Испания, Италия. Недостаточно освоен нами рынок Юго-Восточной Азии. А он является наиболее растущим и перспективным.
Что мешает его осваивать?
САХО — единственная в России компания АПК, предприятия которой работают в четырёх федеральных округах
Прежде всего, наши логистические ограничения. Но если гора не идёт к Магомету, то Магомет должен идти к горе. Естественно, потребители из Юго-Восточной Азии к нам приезжают и спрашивают: «Ребята, когда ж вы начнёте поставлять нам зерно?». А мы говорим: «Ну, когда-нибудь начнём». Дальше разговоров дело пока не идёт. Нужно ввести льготный тариф, построить терминал на Дальнем Востоке и учитывать при производстве зерна в Cибири требования тех рынков, на которые мы хотим попасть. Это Индонезия, Таиланд, Тайвань. Когда у нас культура производства и стабильность в достижении определенных качественных характеристик будут достаточно высокими, можно выйти на рынок Японии — крупнейшего импортёра в Юго-Восточной Азии.
В ближайшей перспективе, в течение
Юго-Восточная Азия для нас — стратегия.
Ещё один немаловажный объективный фактор — определённое, так сказать, распределение труда в мировом растениеводстве. США, крупнейший сегодня поставщик зерна, всё более и более специализируется на кукурузе. Южная Америка (Бразилия, Аргентина) начинают увеличивать производство сои и рапса. Мы вряд ли можем быть конкурентоспособны с точки зрения этих культур, но можем хорошо продавать пшеницу, тем более что для Сибири она ещё долго будет являться базовым продуктом.
Тритикале — гибрид пшеницы и ржи, морозоустойчивее и урожайнее предшественников, почти не уступает им по составу белка и клейковины. В Новосибирской области тритикале даёт урожайность более 50 центнеров с гектара
Но никто в мире никогда не возил пшеницу на такие длинные расстояния!
Самый большой прогон в Канаде — от Виннипега до Ванкувера около 3 000 километров. А у нас более 6 000 километров нужно проехать из центра Сибири до порта на Дальнем Востоке. Это прецедент. Но, с другой стороны, в мире много чего ещё никогда не было. Например, никогда не было 8, 9 миллиардов человек, к чему всё идёт. А нам нужно налаживать инфраструктуру, преодолевать расстояние в 6 000 километров, доставлять зерно до потребителя Юго-Восточной Азии, и тогда этот рынок будет наш.
Сколько средств нужно вложить, чтобы инфраструктура соответствовала этим задачам?
Около 40 млрд рублей заложено в госпрограмме по развитию инфраструктуры зернового рынка. Что касается терминала на Дальнем Востоке, то на его строительство нужно порядка 80 млн долларов плюс ещё столько же — на парк зерновозов, чтобы его загрузить. По развитию железнодорожного сообщения есть свои сложности. Например, нам нужно в месяц отгрузить 50 тысяч отправок, а железнодорожники говорят — простите, можем только 25 тысяч. Если же они купят дополнительные вагоны, мы сможем эксплуатировать их в таком качестве всего шесть месяцев, а остальное время эта техника будет простаивать. Нужно искать золотую середину, загружать вагоны в течение всего календарного года.
С другой стороны, рынок не будет нас ждать. Можно какие угодно графики нарисовать, но если весной это зерно не будет востребовано, то и вагоны не будут востребованы, как бы их равномерно не пытались спланировать. Ещё один нюанс: вагон стоит на погрузке сейчас сутки-двое, а должен — гораздо меньше. Одна единица подвижного состава в развитых странах везёт почти в два раза больше зерна, чем у нас, а значит, для оптимизации логистики придётся перестроить все мосты, потому что они на другую нагрузку спроектированы.
Многофакторный, комплексный вопрос. Во всём мире без помощи государства такие задачи решать нереально.
400 тысяч гектаров составляет площадь сельхозугодий САХО
Инфраструктура — это задача государства, но в рамках частно-государственного партнёрства. Если государство поймёт для себя стратегически, что мы действительно хотим 40 миллионов тонн зерна экспортировать и под это необходимо создать инфраструктуру, порты, перестраивать мосты, железнодорожные пути, заниматься развитием элеваторов, подвижного состава и так далее, то это может стать колоссальным локомотивом для роста ВВП в стране.
В этом одновременно кроется и большой вызов, потому что сегодня у нас нет этой инфраструктуры, и колоссальный потенциал для развития России — столько всего нужно сделать! Это очень серьёзная, на мой взгляд, возможность для страны в целом.
Вопрос продовольственной безопасности актуален для всех стран.
В России сосредоточены крупнейшие мировые запасы природных ресурсов: более 20% пресной воды, более 10% пашни и более 50% чернозёма
Есть наглядные примеры. Россия в прошлом году ушла с зернового рынка. На что это повлияло? Произошли революции на Ближнем Востоке, потому что фактически сразу возросла стоимость продовольствия для проживающего там населения. Прежде всего — в Египте и Тунисе, которые до этого могли своим бюджетом субсидировать стоимость зерна и хлеба для жителей. То есть они покупали на рынке дорого, докладывали из бюджета и продавали дешевле. Соответственно, когда всё подорожало, покупательская способность населения резко сократилась, и начались бунты.
Неурожай в России послужил этому причиной?
Спусковым крючком. То, что Россия ушла с рынка, вызвало рост цен, а это, в свою очередь, повлекло за собой серьёзные социальные последствия. Из этого можно сделать простой вывод: без российского зерна мир сегодня спокойно, без потрясений обойтись уже не может.
В 2004 году САХО вывел на рынок торговую марку «Хлебница» — первый в России бренд хлебобулочных изделий национального масштаба
Теперь к вопросу, что мы можем предложить мировому рынку. Наша ниша, прежде всего, это зерно — пшеница, ячмень. Возможно, растительные масла, которые мы сегодня очень активно экспортируем, и сталкиваемся с нехваткой мощностей по переработке: подсолнечник просто физически негде переработать, цена на него упала в два раза. Мы всегда ввозили сахар, а теперь начали и его экспортировать, уже около 200 тысяч тонн вывезли. Мы произвели столько сахарной свёклы, что уже не успеваем перерабатывать. Соответственно, надо строить заводы по производству сахара и растительного масла. Мы сможем предложить мировому рынку мясо свинины и птицы. Первые поставки уже начинаются. Кроме того, есть определенные субпродукты, например, куриные лапки — то, что пользуется спросом в Юго-Восточной Азии, считается даже деликатесом, а мы это не едим, не приучены. Это тоже начали с 2010 года экспортировать.
А почему у нас так много оказалось свёклы и подсолнечника?
Потому что в прошлом году была засуха, и именно эти культуры дали наибольший экономический эффект производителю. И свёкла, и подсолнечник стоили тогда достаточно дорого. К сожалению, в этом году все одновременно их произвели, в результате чего случился классический кризис перепроизводства, против которого мы боремся силами нашего союза зернопроизводителей. Пытаемся объяснить, что нужно договариваться и планировать, а не наступать каждый год на одни и те же грабли! Опять вот запахиваем сахарную свёклу — мы ведь произвели её больше, чем можем переработать. Было бы странно ожидать чего-то другого. То же самое с подсолнечником.
Кризис перепроизводства рождает падение цены. Но все почему-то снова и снова сеют одновременно одну культуру, рассчитывая, что на ней можно заработать.
А вообще, при сбалансированной государственной политике и правильном регулировании рыночная среда за короткое время может дать рекордные результаты.
А кто сегодня будет давать эти рекорды? Деревня ведь вымирает, кадров нет...
Молочные фермы, элеваторы и хлебозаводы работают круглый год без единого выходного
Мне кажется, слухи о её смерти сильно преувеличены. Мы проанализировали гендерный состав хозяйств, которые входят в состав САХО, и увидели, что 70% сотрудников — это люди в возрасте от 25 до 45 лет. Молодёжи относительно немного — около
Потенциал в деревнях есть, но нужно идти вперёд — то, что ещё вчера считалось нормальным, сегодня уже не устраивает современного человека. Задача государства — построить инфраструктуру: дороги, школы, больницы, организовать культурный досуг, провести интернет, связь, газ. Это нужно остро! Посмотрите на Западную Европу — там в основном ведь одноэтажные городки, сельские посёлки. И в них люди с удовольствием живут. На мой взгляд, это вопрос, прежде всего, инфраструктуры. Если у сельского жителя туалет будет не на улице, то уже многие задумаются над тем, чтобы остаться в деревне. А если к этому прибавить медицину, образование, досуг и дороги, чтобы можно было доехать до ближайшего населённого пункта, не рискуя замёрзнуть в пути, тогда многие предпочтут именно сельскую жизнь.
Да, в Москве, где я провожу большую часть времени, можно найти для ребёнка всё, что угодно. Здесь есть любые специалисты, любые рестораны, любые кинотеатры. Но доехать до этого невозможно, да уже и нет желания! Потому что страшные пробки, и приходится проводить в машине по несколько часов ежедневно. Раздражает страшно! Как я читал в одной умной книжке, «между тем, чтобы отнять у человека жизнь, и отнять час времени, разница лишь количественная». Жалко тратить жизнь ни на что. Можно было это время провести с детьми, с близкими, на учёбе, ещё где-то. А мы стоим в пробке. Многие в Москве вывозят семью за город, селят её там, а работают здесь всю неделю. Как в Токио. Это обычный мегаполис, добро пожаловать!
Можно ещё вспомнить, чем питается житель мегаполиса...
Сразу расскажу историю. Недавно на заседании рабочей группы встаёт мужчина и говорит, мол, 32 года работаю в сельском хозяйстве в Тульской области. Всегда поставлял своё молоко в местную больницу в райцентре, а тут тендер проиграл — хотел получить 18 рублей за литр, а конкуренты дали 16. И вот собрал он независимую группу экспертов, взяли пробы молока и сметаны. Что вы думаете? Не нашли белков животного происхождения в этих продуктах конкурентов!
То есть это вообще не молоко и не сметана. Это просто пальмовое масло, специальным образом разбавленное, подкрашенное и ароматизированное.
Позавчера с министром ездили по супермаркетам, делали выборочно проверку. То же самое! Это всё попадает на прилавки, и мы едим, к сожалению. Наш финансовый директор в свое время повышал квалификацию в Лондоне, 2,5 года с супругой жил там и учился. Купил огурцы, за первые сутки не съел, а на вторые огурец превратился в зелёную слизь. То же самое с помидорами. Это просто набор химических элементов. Кроме вреда такое продовольствие ничего не приносит.
ГМО — организм, генотип которого искусственно изменён при помощи методов генной инженерии в научных или хозяйственных целях
И все боятся генно-модифицированных продуктов, ГМО.
Если вы ходите в японский ресторан, вы потребляете ГМО. Кушаете говядину или курицу? Отказались? Я рад за вас! Потому что, если вы это кушаете, вы потребляете ГМО. Рыба, пангасиус, в частности, тоже ГМО... Чем вас ещё таким расстроить? Соевый соус? 99% сои в мире — это ГМО. В России, кстати, разрешено производство ГМО картофеля. То, что мы кушаем, это ГМО, если, конечно, картошку не бабушка на грядке выращивает. ГМО можно бояться, но с тем же успехом можно бояться дышать. Да, я боюсь дышать воздухом в Москве, потому что в нём вся таблица Менделеева, но какой у меня выбор? Один — уехать в деревню, создать там себе экологически чистый огород, копать и сеять самому. Но надо где-то брать семена, а они тоже становятся генно-модифицированными.
В общем, не стоит ударяться в паранойю. Мы уже живём в мире ГМО. И России нужно создавать отрасль по производству генно-модифицированных семян, потому что это возможность занять существенную долю зерновых на мировом рынке. Потому что если, не дай Бог, завтра в США разрешат производство ГМО пшеницы, то они смогут очень сильно снизить её себестоимость и поднять урожайность. Тогда мы просто вылетим с рынка.
Кстати, в регионах очень ругают нынешнего министра сельского хозяйства. Вы разделяете эту критику?
Было бы странно, если бы я её разделял, являясь советником министра. Я искренне считаю, что с менеджерской точки зрения всё делается правильно. Но у нас в сельскохозяйственном производстве — к сожалению, это я могу сказать и о нашей компании в том числе — подход скорее гуманитарный, чем технократический.
Это хорошо или плохо?
GloFish — первый ГМО, созданный с эстетическими целями, появился на рынке в 2003 году
Это плохо. И только этим объясняются все эти кризисы перепроизводства. Казалось бы, что проще? Собраться всем вместе, создать саморегулируемую организацию (причём её даже создавать не надо, она уже есть, создана на основе нашего союза), вступить, договориться о единых правилах и их выполнять. И все выиграют! Но пока мы слышим голос разума только из Министерства сельского хозяйства, который диктует — мол, давайте планировать. Если запланировали столько-то субсидий из федерального бюджета, будьте добры, их выберите. А если не выбрали, то мы их в следующем году заберём. А если их запланировали из федерального забрать, то надо софинансировать из регионального, и на эту тему, будьте добры, подпишите обязательство и так далее. Конечно, это не рождает позитивных эмоций. Когда начинают закручивать гайки, всегда возникает противодействие. Сила действия рождает силу противодействия. Я вам, как физик, могу это подтвердить. И как человек, вовлечённый в процесс, могу заявить — мы проходим хороший путь.
Кому-то не нравится, что этот путь требует повышения самодисциплины, кому-то — что движемся мы недостаточно быстро. Но мы движемся.
Можно личный вопрос? А в чём ваша мотивация заниматься бизнесом, который многих привёл к разорению?
Для получения килограмма говядины требуется 8 кг зерна, свинины — 5 кг, птицы — 3 кг
Вот на этот вопрос очень сложно ответить. Скажем так — я хронический оптимист. Есть объективные предпосылки того, что сельское хозяйство в России будет развиваться. Растёт население на планете, а вместе с ним — и потребность в продовольствии. Возможности по его производству ограничены, а сосредоточены они как раз в России. Отчасти — в Казахстане и на Украине. Там, где есть потенциал по пашне и урожайности. Эта отрасль, на мой взгляд, недооценена, и кажется мне наиболее интересной. Сегодня даже публичное инвестиционное сообщество смотрит на сельское хозяйство скептически, зато стратегические зарубежные инвесторы понимают, что людей становится больше, а земли —нет. Металл, нефть, золото — кушать это никто не будет, металлических бунтов не бывает. Гвозди не завезли, подумаешь! Завтра завезут. А вот если не будет хлеба, если цена на него выросла, то последствия могут быть очень драматическими. Любое правительство это понимает.
Сельское хозяйство — привлекательный актив, ему нужны институциональные инвесторы. Знаете, кто является крупнейшим землевладельцем в Италии? Страховая компания «Дженерали». Она никогда ничего не продавала, только покупала. То есть накапливала. Как говорил Марк Твен: «Покупайте землю, её больше не производят».
Но ведь продовольственной безопасностью должно заниматься государство?
Должна быть связь с институциональными инвесторами. В любой отрасли, где существует понятие рентабельности, необходимо частное финансирование. Потому что государство — это самый плохой инвестор.
А то, что частные инвесторы зарабатывают на продовольственной безопасности, — это нормально?
Частный инвестор зарабатывает не на продовольственной безопасности. Он зарабатывает, обеспечивая продовольственную безопасность.
Если нет инвестора частного, то нет и продовольствия. Мы в Советском Союзе все ходили в магазины, что мы там видели? Банки с мойвой, килькой. Небольшой ассортимент.
Ничего не было. Просто ничего! Хотя встречались локальные энтузиасты. Мне историю рассказал человек, который долгое время работал вторым секретарём обкома Липецкой области. Он всё сетовал, что на полях картофель гниёт, яблоки, капуста. И предложил сделать магазин в центре Липецка. Привезли туда всё свежее, помыли, упаковали, кафетерий рядом. Очередь на открытии такая была, что он с большим трудом смог подъехать, чтобы ленточку перерезать. На
Удовлетворение спроса предложением — это важно. Если нет частной инициативы в производстве любого продукта, то нет и, собственно, продукта. Нет ни джинсов, ни телевизоров. Есть только военно-промышленный комплекс очень хороший, космос, может быть, атомные электростанции, но нам с вами это на хлеб намазывать будет очень сложно.
Подпишитесь на нас в Telegram
