Первый в России магистр мультимедиа журналистики Оксана Силантьева прочитала в Новосибирске лекцию о старинных приёмах кинематографа, пригодных в новых медиа. Корреспондент Сиб.фм обсудил с экспертом важность драматургии в длинных текстах, способность журналистов мыслить эпизодами и объективно отражать действительность как трельяж.
На лекции вы сказали, что темой киноприёмов в медиа заинтересовались ещё в студенчестве. Вас прежде всего увлекали возможности монтажа?
Да, у меня была курсовая работа по монтажу. Я училась на телевизионной специализации и стала пробовать монтировать. Смотрю, как-то всё перекособочено выходит: что-то вроде сняла, но нет ощущения, что это профессионально снятая картинка. И родился вопрос: наверняка же есть какие-то правила и законы, по которым это работает. Пошла к научруку, попросила дать книжку почитать. А он был уже пожилой и заслуженный деятель искусств, режиссёр с большим опытом. Заодно попросила ещё современную книжку. Услышала, что никаких современных книжек читать не надо, всё это фигня, и получила наводку на Эйзенштейна. Почитала, но он всё-таки кинорежиссёр, а я тогда безумно фанатела от документалистики.
В библиотеке в разделе «Киномонтаж и кинорежиссура» нашла Дзигу Вертова (одного из основателей и советских теоретиков документального кино, — прим. Сиб.фм) и влюбилась в него по самые уши. Его принцип — когда ты ставишь камеру, а мимо тебя идёт жизнь, и ты не заставляешь людей специально что-то делать — вот это как раз то, что меня до сих пор очень волнует. Мне интереснее наблюдать за людьми в их естественной среде, нежели делать какие-то постановочные съёмки. Потом пошёл Кулешов, затем Пудовкин, потом Феллини и так далее. До Тарковского добралась, наверное, только сейчас: его понимание монтажа и вообще кино — это прямо мозг сломать. Иногда пытаюсь определиться, как я к этому кинематографу отношусь и что про себя думаю.
Я ведь не киноман, ни в коем случае не специалист в истории кино. Для меня фамилия Антониони — это просто крутое слово, которым я умею оперировать.
4 фильма снял Федерико Феллини в
При этом я фанатею от Феллини, особенно от поздних его картин, где скрытые эмоции передаются без текстового сопровождения. Журналистика так не может: формат другой, поэтому и задачи другие. Мне показалась логичной попытка скрестить эти две истории. Не знаю, может ли журналистика обогатить кинематограф, но использовать киноприёмы она точно может.
Как законы драматургии и монтажа могут быть реализованы в редакционном материале?
Легко. Текст — это не цельный поток. Это всегда структура, набор фрагментов, абзацев, мыслей. Вы можете поставить один блок информации вперёд, другой назад или в середину, сбоку, рядом — как угодно. А то, как вы выстраиваете структуру текста, как раз и является монтажом. Только вы оперируете не кадром, а кусочком смысла. Строго говоря, никакой разницы нет.
Мы сейчас говорим про длинные тексты с развёрнутой фактурой?
Да. В России есть перекос в сторону малых форм: все ломанулись в новостийную мультимедийную журналистику, и я прекрасно понимаю почему. И всё же нам следует вернуть баланс, делать ставку на longread, думать очерками, темами номера и большими проектами. Информационный повод выгорит через неделю, может быть, через месяц, тогда как существует огромное количество тем, которые будут интересны людям каждый день. Крупной формы пугаться не стоит: есть много методов, облегчающих прочтение длинных текстов.
В конце концов, можно выстраивать цикл материалов как полноценный сериал.
Это как, например?
В расписании занятий белорусских школьников вновь может появиться третий урок физкультуры
Должен быть стержень, ради которого люди будут регулярно приходить на проект. На «Алтапресс» мы делали одно как бы реалити-шоу, обыгрывая тему качества уроков физкультуры в школе. Шесть человек, которые в своих профессиональных сферах имели определённый авторитет, прошли обучение в местной педагогической академии на кафедре физвоспитания. Потом они разрабатывали и публично представляли план урока «Урок физкультуры мечты». Все семинары, всё происходящее мы фотографировали, собирали мнения и так далее. После этого участники шоу приходили в реальные барнаульские школы и проводили свои уроки — и мы снова всё это снимали и выкладывали. Наконец, финал (уже в радиоэфире), где требовалось изложить концепцию развития детского спорта в городе.
Читателей держала игровая составляющая: кто побеждает, какие рейтинги, у кого больше фолловеров. Вокруг этого мы наверчивали журналистику. А можно было, естественно, просто опубликовать 28 редакционных материалов о качестве преподавания физкультуры, но кто их будет читать? Это нереально.
Давайте построим нехитрые параллели: фильм — это публикация, прокатчики — медиа, а кассовые сборы — количество просмотров на сайте. Как быть со сценарием? В большинстве случаев журналист не является инициатором событий, которые он освещает.
Режиссёр и актёр Александр Гордон пять раз становился лауреатом ТЭФИ
Есть документалистика, где сценарист и режиссёр не являются постановщиками событий. Они просто находят героя и выстраивают историю. То есть можно использовать те же приёмы индустрии, просто не из игрового кино. Нужно думать сегментами текста, думать сценами, эпизодами, актами. Не сплошным текстом, а именно фрагментами, чёткими смысловыми кусками. А дальше что-то понимать о герое и конфликте — начинается драматургия и сценарное искусство.
Герой — обязательно человек? На Сиб.фм есть проект, где герои — здания Новосибирска.
Конечно, нет. В кино героями бывали и собаки, и звёзды, и города. Важно, чтобы была динамика и перипетии, складывалась история. Одного информационного повода мало, нужно продумывать углы подачи, сюжетные ходы. Я понимаю, что для многих эти инструменты кажутся взятыми из голливудских киностудий, но нам ничего не мешает использовать их в журналистике. Единственное отличие в том, что мы наполняем историю не придуманными образами, а реальными фактами и людьми.
Не надо писать «у меня сломана нога, я упал с Эвереста», лучше объясни, зачем ты туда вообще полез, как летел обратно и что теперь думаешь о жизни.
То есть каждый раз нужно помнить о сценарном менеджменте и только потом о слоге и стиле.
В фильме Дзиги Вертова «Человек с киноаппаратом» хаотично изображена жизнь людей в Москве, Одессе и Киеве
Мы как-то смешали в итоге экстремальный вариант документального кино, где режиссёр ставит на улице камеру и уходит, с манипуляцией реальностью в виде сценария и хитро обставленной драматургии. Насколько объективную и достоверную фактуру мы предоставляем читателю?
У меня есть любимый пример про первую войну в Персидском заливе, когда CNN изобрело «объективную журналистику». Об этом уже книжки написаны. Их телевизионщики поставили камеру, направили в сторону пустыни, убрали журналиста и говорят: «Вот, объективность!» Мол, мы никак не вмешиваемся, не комментируем, не даём авторского текста, вообще ничего не делам — просто показываем, как танки по пустыне пошли. Так и было, но ведь очевидно, что есть пространство кадра — и кадр обрезает реальность. Кадр всегда субъективен. Не может быть объективности в мире субъектов. Может быть непредвзятость, максимальное количество сторон, полемика, но мы всё равно субъекты.
И пресловутое «отражение действительности» тоже, скорее, фиктивный слоган. Можно быть зеркалом, можно запачканным зеркалом, а можно трельяжем. Так вот трельяж с трёх сторон чуть-чуть объёмнее показывает. Я, знаете, сбоку тоже совсем не такая, как при прямой съёмке.
Единственное, что существует, — это этические и редакционные стандарты, планка качества. Конечно, можно их все кодифицировать, согласовать общие принципы, а можно продолжать идти по русскому пути — как чувствую, так и освещаю.
Но в любом случае «Ведомости» и Lifenews будут работать в разных профессиональных нормах.
Ещё одна параллель. Давайте сравним короткометражку с заметкой, обычный полуторачасовой фильм — со статьёй, сериал — с очерком. Какие темы хорошо ложатся на большой размер? Что, наоборот, не нужно растягивать?
72 года длился самый длинный сериал в мире
Я воспользуюсь метафорой, которая уже звучала на лекции: планы, что мы используем в монтаже — крупный, средний, общий — надо применять и в отношении информационного повода. Пусть планы служат призмой. Если проблема затрагивает жизнь многих людей, она сложная и запутанная — делайте мультимедийный проект. Если это история одной жизни — готовьте очерк. Есть набор событий — выстраивайте в серию репортажей. Я не думаю, что мы сможем придумать принципиально другой алгоритм выбора формата. Масштаб события или персоны диктуют объём материала.
С масштабом события обычно разночтений нет, а как быть с масштабом проблемы? Одни редакции волнует городская среда и пробки, другие не уделят им и предложения. На что ориентироваться?
На аудиторию, на вашего читателя. Вы же приблизительно понимаете, для кого пишите, кто вас регулярно читает. Смотрите на этого условного персонажа и прибрасывайте, с чем он сталкивается в повседневности. Если не он сам лично, то его коллеги, друзья и близкие. Что бы он хотел с кем-то обсудить. Определитесь и принимайтесь за работу — конкуренции у вас не будет.
* * *
Лекция была организована журналом Сиб.фм в рамках образовательного проекта «27», посвящённого интернет-коммуникациям, журналистике, маркетингу, рекламе и всему остальному. Поддержку оказывают коктейль-бар Black Milk, жилой комплекс «Оазис». Образовательный партнёр проекта — факультет журналистики Новосибирского государственного университета. Интервью с лекторами, колонки и репортажи с предыдущих выступлений доступны на странице спецпроекта «Медиа: люди, события, тренды».
Подпишитесь на нас в Telegram
