В зале Новосибирской областной библиотеки идёт театрализованная лекция Гарсиа Лорки об искусстве и бесах. «Великие артисты южной Испании, цыгане и андалузцы знают, что невозможно выразить никакое чувство в песне, танце или игре, если не придёт бес. Явление беса всегда означает ломку старых форм, неслыханную свежесть и полноту чувства, как будто раскрылась роза или свершилось чудо, — это вызывает почти религиозный восторг», — декламирует со сцены министр культуры Новосибирской области Василий Кузин.
Работа министра позволит вам продолжать выступления и публичные лекции?
Я буду стараться. Лекторская деятельность не противоречит правилам работы на государственной службе. Нам много что запрещено, но преподавать можно. С лекцией-спектаклем о Лорке я выступаю нечасто, а публичные лекции по философии читаю каждый месяц. И мне важно это сохранить, потому что я вижу интерес к философии, к истории религий у студентов, молодых людей, пенсионеров. Приходят человек
Как вы думаете, количество слушателей теперь увеличится?
Не знаю. Может быть, в первый раз. Я как раз доволен тем, что у меня есть круг постоянных слушателей. Они присутствуют на моих выступлениях уже не первый год, и меня радует (и немного удивляет), что я им по-прежнему интересен.
А в управленческой, министерской работе «бес» есть?
В 1986 году музыканты «Арии», чтобы облегчить сдачу программы худсовету, приписали авторство текста песни «Тореро» Гарсиа Лорке
Не знаю, надо подумать. Начнём с того, что он и в искусстве редко встречается, к сожалению. И мы это понимаем. Помните — «каждый день обманывают публику музыканты, художники». Понятно, что в повседневной министерской работе этого нет. Но бывают, видимо, ключевые моменты, когда мы решаем что-то важное, когда мы должны что-то сделать, невзирая ни на что. И тогда ты — на краю опасности. Такие моменты, я думаю, могут возникать. Говорю не очень уверенно и могу ошибаться, потому что ещё совсем недавно работаю. Попробуйте спросить об этом через некоторое время.
В чём разница между развитием культуры и руководством культурой? Она вообще существует?
Конечно. Я считаю, что развитие культуры далеко не определяется её руководством. К тому же слово «культура» мы употребляем в совершенно разных контекстах. Если мы понимаем под этим способ человеческой жизни, разные формы, в которых человек проявляет сверхприродное, сверхбиологическое, сверхживотное существование — это одно, а если какие-то мероприятия министерства культуры или процессы художественного творчества, то это совершенно другое. Бессмысленно пытаться сформулировать однозначное определение культуры, его нет. Сам язык противится этому. В каждом контексте, в каждой системе понятий слово «культура» будет иметь разные значения.
Некоторые уверены, что задача министерства культуры — организовывать досуг.
Это действительно одна из задач, но очень частная, не самая главная. Да, развлекать публику нужно. Но это не цель. Цель, которую мы должны себе ставить, — сделать жизнь человека более наполненной, осмысленной, яркой, богатой, чтобы у людей была возможность самореализации, чтобы мы могли осуществить то стремление к смыслу, которое Виктор Франкл считал сущностной чертой человека. А когда этого смысла нет, тогда и возникают попытки заменить его алкоголем, наркотиками, насилием, гипертрофированной сексуальностью и... развлечениями.
А как же «культурный досуг» — концерты, выставки, спектакли?
«Культурный досуг» — это не совсем развлечение. Культурный досуг — это когда человек любит музыку и идёт слушать в 1001 раз «Царскую невесту», получая удовольствие от искусства. Когда человек идёт в театр ради спектакля, а не ради «околотеатральных» интриг, или идёт на выставку, чтобы насладиться живописью, а не из снобистских соображений. А развлечение — это совсем другое, это — «а подайте-ка мне что-нибудь этакое», «а приведите-ка нам звезду какую-нибудь», «а вот дайте-ка нам такую режиссёрскую постановку, чтобы она всех эпатировала, шокировала, чтобы скучно не было». То есть просто хорошая музыка, просто хороший спектакль, живопись, танец — это уже скучно. В этом разница.
125 стран транслировали в прямом эфире постановку оперы «Травиата». Рейтинги показов были сопоставимы с интересом к футбольным матчам
Несколько лет назад наши творческие организации собственными силами проводили небольшое исследование, чтобы выяснить, сколько людей ходит в филармонию или Оперный театр не от случая к случаю, а систематически. Оказалось, что речь идёт о тысячах человек, а не о десятках тысяч — и это на город в полтора миллиона. Что такое несколько тысяч человек? Меньше 1% населения города.
А можно ещё посмотреть и на средний возраст тех, кто ходит в филармонию, например, не на престижные гастроли, а на обычные концерты по абонементу. Заходим в филармонию, «Дом учёных», консерваторию и видим тех же, кого видели на лекции о Гарсиа Лорке — интеллигентных бабушек. Такое ощущение, что основные слушатели — пенсионеры. Получается, что слой не только тонкий, но и вымирающий?
Я не соглашусь, мне кажется, что это не только люди пенсионного возраста. Но что верно — «узок их круг, и страшно далеки они от народа». Те же пять-десять тысяч человек на полуторамиллионный город.
И это очень серьёзная и тревожная ситуация. Если говорить в экономических терминах, то, на мой взгляд, сегодня в Новосибирске культурное предложение превышает культурный спрос. Это классическая схема экономического кризиса — кризиса перепроизводства.
Но разрешение подобной ситуации заключается не в том, чтобы сократить количество концертов, спектаклей, фестивалей, а в том, чтобы воспитать новые и более многочисленные поколения зрителей, слушателей, посетителей выставок, читателей.
Сегодня же, к сожалению, многие культурные события остаются невостребованными. Например, в Новосибирске проводится огромное количество международных и всероссийских фестивалей и конкурсов, которые очень мало востребованы публикой. Скажем, в 2013 году у нас проходил международный конкурс скрипачей. Исполнители были очень хорошего уровня, но зал был практически пуст. Их слушали только немногочисленные студенты консерватории. Ведь проведение международного конкурса требует больших финансовых затрат, серьёзной организационной работы. И нельзя сказать, что конкурс скрипачей — новый и неизвестный. В нынешнем году он проводился уже в седьмой раз. А зал пустой.
Конечно, чтобы лучше понять и адекватно оценить ситуацию, которая сложилась в культуре и искусстве, чтобы точнее узнать, кто и почему ходит в театры, музеи, концертные залы и библиотеки, должны быть проведены более широкие социологические исследования.
И тогда мы сможем делать более обоснованные суждения и выводы о положении дел в нашей культуре. Может быть, окажется, что ситуация не так уж и плоха?
Посещение театров за период
А такие исследования проводились?
Министерство культуры за последние два-три года неоднократно выступало заказчиком социологических исследований по отдельным направлениям и проблемам художественной жизни, но исчерпывающей картины публики, её интересов нет. Я считаю, что подобные исследования должны быть продолжены. И тут кое-что (а, может быть, и многое) можно было бы сделать без больших финансовых вложений. Мы располагаем огромным интеллектуальным, научным потенциалом. В новосибирских вузах существуют факультеты, кафедры социологии. Мне кажется, что часть социологических исследований могла бы проводиться как дипломные работы студентов, как диссертационные исследования аспирантов.
Давайте хотя бы часть наших возможностей социологической, экономической науки сконцентрируем на реальных проблемах нашей культурной жизни. На следующей неделе хочу встретиться с представителями вузов и проговорить с ними возможность сотрудничества. Конечно, кто-то откажется. А кто-то нет. Как сказано: «Просите, и вам дано будет». Меня в подобных ситуациях часто упрекают в наивности и «идеализме», но я уверен, что если ты считаешь что-то нужным и правильным, то стоит хотя бы попытаться это сделать. Может быть, ты не достигнешь успеха, но ты будешь знать, что сделал всё, что хотел.
Возвращаясь к публике. Одной из важнейших задач для Минкульта являются образовательные программы в сфере искусства и культуры. Я ездил на форум, посвящённый Году культуры в России. Там выступали выдающиеся деятели искусства, культуры, политики. Много говорилось о том, что надо финансировать лучше культуру, нужно работать в регионах, нужно проводить выставки, концерты, гастроли и так далее. Вообще, такие мероприятия, как Год культуры, часто воспринимаются поводом для того, чтобы сделать что-то необычное, небывалое. Что-то такое, что всех потрясёт.
По моему убеждению, сегодня мало что может потрясти всех людей. И по большей части такие явления и события не относятся к сфере культуры.
Можно провести хорошие концерты, спектакли, фестивали, но это никого не потрясёт уже. Поэтому, может быть, нам стоит пойти по другому пути — не с внешней стороны, не со стремления развлечь человека, а с внутренней — от каждого человека, от каждого индивида, от каждого жителя. Например, почему бы каждому жителю нашей области старше, скажем, семи лет, не сходить в этом году хотя бы один раз в филармонию, в театр, в библиотеку, в музей — по собственному желанию? Для многих это был бы первый раз соприкосновения с прекрасным, но, возможно, не последний.
100 рублей стоит самый дешёвый билет в Новосибирский оперный театр
Как можно человека, который никогда в жизни никуда не ходил, заставить пойти в театр? Ну не хочется ему, и деньги он лучше потратит на пакет спутникового телевидения.
Только убеждение, только слово, только призыв. Здесь мы выступаем идеалистами в сократовском духе. Сократ уверял, что все плохие, безнравственные, преступные поступки человек совершает по неведению — просто потому, что не знает, как делать хорошо. И надо только ему показать и объяснить его действительный интерес и пользу, чтобы человек поступал мудро, возвышенно, благородно. Вместе с Сократом мы верим, что призывы не бессмысленны.
Чтобы они были не бессмысленны, их должны услышать или прочитать. Если бы у вас была возможность поговорить с каждым, то люди бы пошли колоннами в концертные залы. Но про культуру читают очень плохо даже в изданиях, где аудитория в большинстве своём состоит из людей умных и образованных.
Можно различить три группы публики. Посередине — те, кто ходит на концерты, в театры, на выставки. И этот «средний класс», как мы говорили, невелик. Тех, кто не ходит, намного больше.
Большая часть тех, кто не ходит, попросту не любит искусство и мало его понимает.
Уровень нынешней критики чрезвычайно низкий. Она не оказывает никакого воздействия на общественное мнение. Олег Меньшиков
А потому и не очень в нём нуждается. И есть ещё одна группа, очень небольшая — это «взыскательная публика» — ценители, знатоки, специалисты. Они редко ходят на концерты, потому что им нужно более высокое качество исполнения. Так вот, аналогично этому, вполне возможно, что интеллектуалы, о которых вы говорите, не читают про культуру потому, что находятся выше того уровня, на котором у нас пишут на эти темы. Ведь существует театральная (музыкальная, художественная) журналистика, но есть также и другой уровень — уровень художественной критики. А далее идёт ещё и искусствознание.
В Новосибирске в последнее время произошли серьёзные положительные изменения в театральной критике. С прошлого года при поддержке министерства культуры стал издаваться специализированный «Околотеатральный журнал», где публикуется большое количество статей и рецензий на спектакли новосибирских театров. С театроведением дело обстоит сложнее. В Новосибирском государственном театральном институте мы несколько раз пытались открыть специальность «театроведение». Но каждый раз натыкались на банальную проблему: для того, чтобы лицензировать специальность, нужны несколько человек с базовым театроведческим образованием и несколько человек со степенью по театроведению. Во всём Новосибирске их нет.
Артемий Троицкий назвал панк-молебен в храме Христа Спасителя лучшим протестом за всю историю музыки
Все уехали в Москву и Питер?
Хорошей театральной критики немного и в столицах. А вот высококвалифицированных музыковедов в Новосибирске довольно много — Новосибирская государственная консерватория выпускает уже более 50 лет. Там же успешно защищаются кандидатские и докторские диссертаций по музыковедению. При этом музыкальной критики у нас всё равно практически нет.
Театроведов нет потому, что некому их учить. Музыковедов учить есть кому, но музыкальной критики, несмотря на это, всё равно нет. Так же, как и театральной. Может, они вовсе не нужны?
Может, и нет. Вопрос неоднозначный. Мне кажется, что одна из причин — отсутствие достаточного количества публики, которая со знанием дела читает это. Просмотреть скандальный материальчик может 50 тысяч человек, информационный столько же. А читать серьёзный разбор, критику мало кто хочет. Это ведь довольно трудно — серьёзно слушать и смотреть, совершать духовную работу.
Выход какой-то есть? Что министерство культуры может сделать для того, чтобы слушало и смотрело больше людей?
Если вы знаете, чего не хватает новосибирской культуре —
напишите нам!
В общем-то, на это направлена вся деятельность министерства культуры, вся деятельность учреждений культуры, труд всех работников культуры и деятелей искусства. Вопрос в том, какой новый импульс мы можем придать культурным и художественным процессам. Здесь, мне кажется, одной из новых возможностей, реализованных в Год культуры, могла бы стать идея социального служения. И сегодня, и всегда многие музыканты, художники, артисты (помимо своей основной работы) занимались просветительской, благотворительной деятельностью. Мы призываем сделать это явление массовым.
Я считаю, что большинство людей испытывают потребность отдать свой талант, знания, опыт другим людям. Надо только, чтобы у них была такая возможность. Вы помните, например, когда объявили сбор мусора в Ботаническом саду, то пришло огромное количество волонтёров, людей, желающих бескорыстно поработать. Организаторам оставалось только обеспечить их мешками и мётлами. Аналогично этому министерство культуры должно (и, надеюсь, будет) обеспечивать условия, при которых раскроется и реализуется огромный потенциал нашей культуры.
Подпишитесь на нас в Telegram
