Роман Леонида Юзефовича «Зимняя дорога» о гражданской войне был одним из фаворитов «Русского Букера». Премия, как стало известно 1 декабря, досталась не ему, но писатель получил грант на перевод романа на английский язык. 6 декабря станет известно, кто из писателей станет лауреатом «Большой книги» — роман претендует и на эту премию. Во время литературного фестиваля «Белое пятно» в Новосибирске в ноябре корреспондент Сиб.фм встретился с Леонидом Юзефовичем и поговорил о том, где лучше жить писателю, о длящемся до сих пор противостоянии белых и красных и о том, зачем государству нужен контроль над историей.
Вы росли в Перми, нестоличном городе, а теперь живёте в Москве. Где литератору лучше работается?
Знаете, в советское время в Москве было проще получить не только колбасу, информацию тоже. Тогда Москва имела монополию на неё, а теперь интернет уравнял нас всех. Теперь жить вы можете где угодно.
Захар Прилепин живёт в Нижнем Новгороде, Алексей Иванов — в моей родной Перми, замечательные Анна Матвеева и Сергей Беляков — в Екатеринбурге, Дмитрий Новиков — в Петрозаводске, Василий Авченко — во Владивостоке. Список можно продолжить. Неважно, где вы живёте, но издаваться надо в Москве или в Петербурге.
В России сейчас мало издательств, и успешных провинциальных издательств я не знаю. Известность приходит к пишущим людям только через столицы.
Вы не раз говорили, что поэзия для вас — первая любовь. Как эта любовь влияет на ваши прозаические и исторические работы?
Здорово, что вы это заметили. В моих документальных исторических книгах много информации, при этом они довольно легко читаются из-за ритмичности языка. Этому меня научила поэзия. Я не особенно люблю поэзию с роскошными метафорами, моя любовь — баллада с её ясным сюжетом, точностью деталей и строгостью выразительных средств. Хотите, назову пять лучших русских баллад? На мой вкус, разумеется.
Очень хочу.
Первая — пушкинская «Песнь о Вещем Олеге». Вторая — «Наедине с тобою, брат...» Лермонтова. Третья — «Василий Шибанов» Алексея Константиновича Толстого. Ещё «Мушкет» Бунина и «Баллада о синем пакете» Николая Тихонова.
Интересно увидеть здесь Бунина, обычно его любят как прозаика.
Я люблю Бунина и как поэта. Его поэзия кажется многим сухой, а на самом деле она рядом с его прозой — как гравюра рядом с живописью. Гравюры бывают очень выразительными, просто экспрессия в них другая. Вот, например, прочтите маленькую сюжетную поэму Бунина «Сапсан» и обратите внимание: под ней стоит дата, 9 января 1905 года. То есть одна из самых мрачных вещей в русской поэзии написана в Кровавое воскресенье.
130 убитых и 299 раненых — официальные цифры жертв «Кровавого воскресенья» 9 января 1905 года
В «Зимней дороге» иногда проговаривается, а иногда вычитывается между строк роль случая в судьбах Пепеляева и Строда, в судьбах второстепенных героев. Вы верите в судьбу?
Отношения с судьбой у каждого человека сложные, очень личные. Мы все стараемся так выстроить память о собственной жизни, чтобы она обрела смысл. Когда ты молод, ты не понимаешь, почему ты поступил так, а не иначе, почему с тобой это случилось, а вот этого не случилось. А когда становишься старше, видишь в своих прошлых поступках какую-то закономерность.
Они словно бы складываются в некий орнамент, как железные опилки в магнитном поле. Этот таинственный магнит я и называю судьбой.
Я понимаю, что это иллюзия, но желание наполнить свою жизнь каким-то смыслом, придать ей форму естественно для человека.
В обычной жизни все мы далеко не всегда ведём себя рационально. Но почему-то принято считать, что в годы революции и Гражданской войны люди становились белыми или красными на основе сознательно выработанного решения: «Маркс прав, я за коммунизм». Или: «Маркс не прав, я за царя и веру». На самом деле гораздо сильнее влияло происхождение, дружеское окружение и тому подобные обстоятельства. А то и ещё проще: живёшь ты в 1918 году в Омске — попадёшь в Белую армию, живёшь в Перми — в Красную. Наконец, люди нередко выбирали ту или иную сторону, исходя из возможности сделать карьеру. Знаменитый атаман Семёнов дважды пытался пойти на службу в Красную армию, но не получилось по чистой случайности. Впрочем, в этом можно увидеть и судьбу.
В последние годы как будто увеличилось желание присвоить историю, загнать её в удобные рамки.
Такое желание всегда обостряется в неспокойные времена. Если внешние угрозы существуют, власть с помощью истории стремится консолидировать общество. Мне трудно её за это осуждать. Это естественная реакция. Ну а охотников расшибать лоб на молитве у нас всегда было много. Вот я видел передачу по телевидению, так в ней на основе якобы серьёзного исследования объявлялось, что Емельян Пугачёв был агентом западных разведок, хотевших ослабить Российскую Империю.
Государство везде в той или иной степени контролирует историю. Когда Украина входила в СССР, в советских школьных учебниках запорожские казаки изображались очень хорошими, и боролись они исключительно с поляками и турками. А о том, что запорожцы вместе с поляками разоряли Москву в начале XVII века, прочесть было невозможно. Умалчивание — орудие воспитательной политики, но я считаю такое положение, в общем-то, нормальным.
Школьникам не обязательно знать всё. Единственное, чего точно не должно делать государство, это вмешиваться в академическую науку.
11,7 метров составляет вместе с гранитным пьедесталом высота конного памятника маршалу Маннергейму
Профессиональные историки должны чувствовать себя свободно и не бояться, что результаты их работы могут быть объявлены вредными.
С гражданской войны прошла уже почти сотня лет, а раны всё ещё болят, всё ещё кто-то за белых, кто-то за красных. Но ведь во многих странах были гражданские войны и как-то удалось привести стороны к примирению?
Мне кажется, это заблуждение. В Финляндии, например, где тоже была настоящая гражданская война, до сих пор есть белые и красные. На памятнике подавившему революцию маршалу Маннергейму в Хельсинки регулярно пишут: «Убийца». Я раньше думал, что примирение возможно, а сейчас, увы, мне так не кажется. Думаю, это противостояние непреодолимо, нужно лишь стараться удерживать его в мирных формах. Чтобы ни одна сторона не стремилась победить противника раз и навсегда. Побеждённые всегда возвращаются как победители, если им не дали возможности достойно пережить поражение. Говорят, скошенная трава быстрее растёт. Не нужно выкашивать её до земли.
Василий Ключевский – русский историк-либерал, легенда отечественной исторической науки
Задам наивный вопрос в конце: чему нас может научить история?
Есть знаменитая фраза Ключевского: история ничему не учит, но сурово наказывает за незнание её уроков. Я бы сказал чуть иначе: история ничему не обучает, но учит пониманию людей, пониманию природы общества. Учит тому, что мир меняется и будет меняться, что человек мал, что наша жизнь коротка, но опыт человечества бесконечно велик. Вот когда вы смотрите на звёздное небо, как один герой моего романа «Казароза», вы чувствуете ничтожность собственной жизни, но это вас не подавляет, потому что вы ощущаете себя частью мироздания. При изучении истории возникает примерно такое же чувство.
Подпишитесь на нас в Telegram
