Who is mister Навальный?

Алексей Навальный — один из самых ярких политиков в современной России: его или безоглядно обожают, или так же искренне ненавидят. Отношение к Навальному чаще всего зависит от того, из какого источника о нём узнают — из телевизора или из интернета. В первом случае оппозиционер предстаёт вором, укравшим лес, во втором случае — непримиримым борцом с коррупцией.

В Новосибирске Навальный 18 февраля открыл свой региональный предвыборный штаб, второй после Санкт-Петербурга. Корреспондент Сиб.фм внимательно выслушал все заявления оппозиционного политика на пресс-конференции и во время встречи с волонтёрами, а потом поговорил с ним уже отдельно, чтобы всё-таки понять, who is mister Навальный.

Алексей, Новосибирск вам уже хорошо знаком — в 2015 году вы вели здесь кампанию по выборам в Законодательное собрание региона. До выборов «Демократическую коалицию» тогда, правда, не допустили, но активная база волонтёров здесь осталась. Как в этот раз вы собираетесь строить свою кампанию?

Мы открываем этот штаб после санкт-петербургского. Мы ещё даже в Москве штаб не открыли, а открываем его в Новосибирске. И хотим тем самым показать, как нам важен именно такой подход к избирательной кампании.

Новосибирск — ключевой город на востоке страны, и мы хотим продемонстрировать: одна из задач избирательной кампании заключается в том, что мы хотим вернуть политику в регионы.

Мы хотим, чтобы регионы влияли, чтобы города активнейшим образом участвовали в избирательной кампании. Да у нас уже лет двадцать никто, кроме Москвы, не решает вообще ничего, и в Москве всё определяется! Это неправильно, и мы будем с этим бороться. Мы хотим, чтобы и город Новосибирск показал, что он так не считает.

А Новосибирск к этому готов, на ваш взгляд?

Для нас этот город очень специальный. Возможно, Новосибирск — это как раз лучшая демонстрация того, как неправильно устроена система власти в стране. Замечательный город, с огромным потенциалом и высокообразованным населением, но живёт он по качеству жизни и по уровню жизни гораздо хуже, чем должен.

Я считаю, что ваш город сейчас — передовой.

Митинг седьмого июня 2015 в Новосибирске как последняя попытка понять друг друга

Когда я вижу на морозе митинги против повышения тарифов на ЖКХ, я понимаю: ну вот же проблема, которая не может быть решена никак иначе, кроме как президентскими выборами и вообще сменой власти в стране. Мы абсолютно убеждены, что найдём в регионах, и в Новосибирской области в частности, большую поддержку и сможем наращивать уровень политического давления, чтобы заставить власть регистрировать независимых кандидатов в президенты. Поэтому мы будем вести настоящую — «всамделишную» — избирательную кампанию. То, что в России никто никогда не делает, потому что якобы «результат ясен, проценты ясны, распределение мест понятно, так что зачем что-то делать?» Ну а мы так не считаем и ситуацию собираемся изменить.

А в какую сумму вам выльется эта кампания? Как сказал её руководитель Леонид Волков, только в этом году на организацию региональной сети штабов вы потратите 150-200 млн рублей. И понятно, что это только начало.

Ну вот смотрите, на сегодняшний день мы собрали чуть больше 21 млн рублей. При этом мы давно установили стандарт самого прозрачного — в смысле финансирования — политического движения. Вы точно знаете, откуда у нас деньги: мы их собираем с людей. Это открытые цифры. Можно увидеть, кто и сколько вносит: например, самое крупное личное вложение на сегодня у нас — это 300 тысяч рублей.

Мы говорим, какие у нас бюджеты, какие у нас зарплаты, и мы платим налоги.

Так что нам не нужны олигархи и крупные бизнесмены. Ну то есть нужны, конечно, мы не откажемся, если завтра придут крупные жертвователи, но хорошо понимая политическую ситуацию в стране, мы прежде всего рассчитываем на небольших доноров. В 2013 году только за три месяца кампании по выборам мэра Москвы мы собрали 105 млн рублей, поэтому у нас нет сомнений, что мы сможем профинансировать президентскую кампанию этими небольшими пожертвованиями.

Вот вы так уверено говорите о кампании, как будто уже всё решено и вас зарегистрировали, несмотря на обвинительный приговор по тому же «Кировлесу». Вы правда считаете, что вас допустят до выборов?

Закон абсолютно на нашей стороне. В Конституции прямо написано, что закон запрещает баллотироваться только тем, кто находится в местах лишения свободы.

Так что закон на нашей стороне, правда на нашей стороне, мораль на нашей стороне, да всё на нашей стороне.

Если подумать, то с 2010 года у меня не было момента, когда на меня не было бы заведено ни одного уголовного дела. Была неделя во время пика протестной активности, когда против меня возбудили сразу четыре уголовных дела. Так что вот уж точно мы не собираемся ставить нашу политическую кампанию в зависимость от того, что они против меня изобретут.

Как Алексей Навальный агитировал в Новосибирске, и сколько денег он сэкономил для Сибири

Но определённый образ в том же телевизоре благодаря уголовным делам вам всё же создали. Для многих вы — преступник, которого не раз судили. Как вы собираетесь привлекать на свою сторону массовый, что называется, электорат, который знает о вас только то, что им позволили знать?

Очень просто. Убеждать, агитировать, встречаться. В ситуации с нормальными выборами я бы говорил и из телевизора. Но меня уже лет 12, наверное, не показывали по телевизору в ином контексте, кроме как что я украл весь лес или что я агент Госдепа. Так что в нашей ситуации мы будем ходить к людям. Как я делал на мэрской кампании в Москве?

Взял стульчик, пришёл во двор, поставил стульчик, залез на него — и толкаю речь. Это как раз та самая «низовая политика».

Раз только она нам сейчас и доступна — значит, будем здесь концентрировать наши усилия.

Я думаю, мы сможем убедить людей. Сфабрикованными уголовными делами в нашей стране никого не удивишь. История это доказывает. Поэтому я не думаю, что это станет суперпрепятствием для нас.

Но большинство людей у нас всё же живёт с определённым бэкграундом историческим, многие ещё с советских времён боятся выступить против общепринятого курса партии и стараются жить по принципу «как бы чего не вышло». Как вот эту установку можно изменить? И как вы собираетесь её менять?

Я тут не совсем согласен. Мне кажется, что люди одно время начали жить свободно и высказывать открыто своё мнение, а вот только в последнее время стали снова бояться. Это прежде всего связано с агрессивной государственной пропагандой, когда открыто говорят, что несогласных будут «шельмовать».

И понятно, что люди опасаются.
И здесь нет никакого пути убеждать,
кроме как личным примером.

У нас в Фонде борьбы с коррупцией сейчас не осталось ни одного сотрудника, у которого не было бы обысков или допросов. Но мы продолжаем показывать, что этого не надо бояться. И нас таких реально очень много. И у вас таких свободных людей много. Я уверен, что большинство жителей Новосибирской области согласны со всеми пунктами нашей программы. Мы можем опросы провести, всё что угодно, по всем темам — от тарифов на ЖКХ до незаконного обогащения — и у нас везде будет больше процентов, чем у Путина.

И наша задача — этот потенциал вытащить.

Некоторые аналитики говорят, что реально в 2018 году изменить систему не получится, эта система отлажена, она работает, сокрушить её невозможно. А вы такой активностью просто заранее создаёте себе хороший задел на будущее. Как вы относитесь к таким высказываниям?

Мы верим в удачность кампании, просто потому, что я знаю точно, что нынешняя власть больше не может сделать ничего хорошего стране. Ни в Новосибирске, ни в Москве, ни в Крыму. Поэтому наша программа уж точно лучше, чем то, что предлагает Кремль. Хотя чего уж, Кремль не предлагает ничего.

В целом мы рассматриваем это как политическую борьбу вообще. Это просто такой процесс, который связан с чем-то большим, чем просто выборы. Он связан с тем, что это наша страна. Я здесь живу — и буду жить. Вы здесь живёте — и будете жить.

И мы просто боремся за свои права, за свою страну, за счастье своих детей — уж извините за пафосный такой подход. Но никакого другого быть не может.

Навальный и я: волонтёры штаба Навального о своём герое и жизни в России

Все последние выборы показывают, что наши демократы никак не могут объединиться и выдвинуть единого кандидата на выборах, постоянно все пытаются перетянуть одеяло на себя. А вы готовы стать такой объединяющей фигурой?

Да, я претендую на это. Я считаю, что от всей этой бодяги с единым кандидатом от либералов или демократов уже всех тошнит, ещё с 93-го года. Невозможно же это уже обсуждать! Тем более, что ни разу этого так и не случилось. Нам скорее нужен единый оппозиционный кандидат, и для этого нам нужно людей агитировать. Например, перетягивать на свою сторону тех, кто сейчас колеблется: голосовать за Путина или нет.

А что касается единого кандидата от демократов... К этому нужно стремиться, но в известной степени это утопия, потому что Кремль всегда изобретёт ещё одного квазидемократического или квазилиберального кандидата.

К этому нужно относиться как к неизбежности.

А как вы относитесь к тому, что ваше имя время от времени связывают с «оранжевой угрозой»?

Да им сказать-то другого нечего. Поэтому они будут ходить и говорить: они агенты Госдепа. И при этом там в этом телевизоре этот Госдеп хвалят, да там Трампа больше, чем Путина сейчас! Ну надо же что-то придумывать — отсюда и агенты Госдепа, Майдан, оранжевая угроза, ну что там ещё?

Сейчас вот смотрите, они обязательно рано или поздно окончательно разругаются с Трампом и будут говорить, что я агент Трампа и делать карикатуры на меня с оранжевой чёлкой.

А вы с Трампом бы сработались, кстати?

Конечно, с ним проще всего сработаться. Он явно хочет наладить какие-то отношения с Россией, не очень понятно, какие, но я со всеми сработаюсь. В этом нет никакой проблемы, если страна проводит миролюбивую политику и усилия страны направлены на внутреннюю политику. Для меня это приоритет.

Я хочу быть президентом для Новосибирска, Москвы и Томска, а не президентом для Вашингтона, Трампа или для выступления на «двадцатке».

У нас 25 процентов людей живёт ниже прожиточного минимума, сейчас у нас десятки миллионов нищих в стране. Вот о чём должна болеть голова у Кремля. Они должны вот целыми днями сидеть и думать, что же мы должны сделать на эту тему. А у них там какая-то Сирия, Алеппо, восстанавливаем Алеппо. Ну почините дороги хотя бы здесь, в Новосибирске.

Алексей, вот вы такой неожиданный для России политик. В том числе и потому, оказывается, что быть кандидатом в президенты могут молодые и открытые люди. Мы же ничего не знаем про большинство политиков — какие у них семьи или чем заняты дети. Всё это страшной тайной покрыто, не так, как в той же Америке, где рядом с президентом всегда есть первая леди. У вас, как мы знаем, есть жена, дети, всё ясно и понятно. Почему у нас нет подобной открытости?

Одна из причин, почему я вообще занимаюсь политикой — потому что я хочу понять, кто все эти люди, которые стоят у руля. Мы не можем про них знать важных вещей, если не видим их семьи. Дело же не в том, чтобы знать, как выглядят их дети, но чтобы понимать, чем они занимаются. Это же абсурдная вещь, когда тот же Путин отрицает информацию о собственной дочери.

Мы не можем доверять президенту, у которого
то ли есть зять-миллиардер,
то ли нет зятя-миллиардера.

Это ведь вопросы, которые касаются не только семьи, но и всех нас.

Ну семье, конечно, от этого ничего хорошего, кроме проблем. В моём случае ведётся наружное наблюдение за женой и за детьми, но тем не менее. Если ты идёшь в публичную политику, ты должен понимать, что это та цена, которую будешь платить и ты, и вся твоя семья.

И без поддержки тут не обойтись. Моя семья меня поддерживает, и это является важнейшим подспорьем. Если бы этого не было — я бы не смог заниматься политикой.