Среди множества стартапов корреспондент Сиб.фм выбрал три, использующих тему «сибирскости», и побывал в «Промзоне» и в «Столярне № 1», в гостях у ребят из «Сибквеста» и в магазине брендовой одежды I’m from Siberia.
Учить людей рубить сплеча
Мода на дополнительное образование окончательно завоевала сердца сибиряков. Мы учимся рисовать, шить, печь и даже строгать. О том, как хобби стало бизнесом, а вечера в гараже превратились в рабочие будни, рассказал основатель столярной мастерской «Столярня № 1» и учебной столярной площадки «Промзона» Александр Моисеенко.
В Москве действует более 50 столярных мастерских, по данным на 2017 год
Какой была первоначальная идея «Промзоны»?
Учить людей.
Почему решили, что это будет интересно кому-либо?
Потому что это тренд. Мы просто его подхватили. В Москве такие заведения работают уже с 2012 года, а может быть, и раньше. Много людей хотят этим заниматься. Народ ходит. Но мы пока ещё изучаем подачу. Вообще, скажем так, как только мы открылись, мастер-классы стоимостью 10 000 рублей были, судя по отзывам, дорогими, а сейчас народ набирается нормально.
Как долго учатся на «Промзоне»?
Основное предложение – это четыре дня по четыре часа.
Разве после четырёх дней человек может делать мебель?
У нас спокойно люди занимаются. Конечно, с первого раза очень трудно всё запомнить, но, как показывает опыт, люди уже после одного занятия что-то начинают делать. А дальше чем больше строгаешь, тем лучше получается.
Из одного кубометра дерева можно сделать полмиллиона зубочисток
И всё-таки, что вас подтолкнуло учить других людей столярному мастерству?
Отсутствие заказов в «Столярне». Концепция какая: «Не хотите покупать, делайте сами».
Лет тринадцать назад я начал заниматься бизнесом — с велосипедов, горных лыж, тюнинга автомобилей, потом основал свою личную мастерскую, «Столярню № 1», и позже общественную столярную площадку «Промзона». Кстати, к реставрации автомобилей я ещё планирую вернуться.
То есть идеи «Столярни» и «Промзоны» изначально крепко связаны?
Конечно. Со «Столярней» сложилась следующая ситуация: мы делали хорошую мебель, а она, естественно, плохо продавалась. Так что почти сразу встал вопрос: «На что жить?» И я предложил покупателю другое решение:
«Если вы не хотите тратить деньги на мебель, то делайте её сами. А мы научим».
Так мы создали «Промзону».
И всё пошло?
Ну, если честно, достаточно кисленько. Распространённость маленькая, потому что у нас основная маркетинговая политика строилась на соцсетях, но, как оказалось, в нашем сегменте это не работает абсолютно. Возможно, услуга немного не та, индустрия или сфера. Наш проект в Новосибирске как-то тяжеловато заходит.
А почему в «Столярне» нет заказов?
Потому что мы не делаем плохую мебель, не работаем с дешёвыми проектами. Мы изначально решили за всякую фигню не браться, потому что если ты в дешёвом котле начал вариться, то там и останешься. Люди к нам приходят и сразу понимают, что у нас дорого.
Тогда почему бы не пойти на компромисс?
Принципиально. Упёртый человек. Но я знаю, что это окупится. Мы в этот сегмент изначально залезли.
Да, в нём трудно работать, но в дешёвый котел падать тоже не хотели, потому что оттуда не выбраться.
Сейчас мы планируем сделать до декабря этого года интернет-магазин готовых изделий, тем самым решая проблему выбора покупателя и низкого спроса именно в Новосибирске. Я, конечно, могу сказать, что мы имеем 100 000 рублей в месяц, но это среднее число. Естественно, что бывает и полмиллиона, а бывает и ничего. Другими словами, пальцетерапия. Что нормально, когда ты делаешь какой-то стартап.
То есть этот стартап больше идейный, нежели прибыльный?
В России он реально хоббийный. Как-то меня спросили, почему я не масштабируюсь. Но для меня это не совсем то, потому что теряется авторский элемент. Конечно, с интернет-магазином продукции станет больше, но мы будем помечать серийный номер изделия, дату и место производства в Новосибирске, будем ставить в бортовом журнале, кому мы его продали. А то, что мы делаем сегодня – это хобби и кусочничество: тут урвал, там урвал заказ.
Причём в такой обстановке особенно важно сохранить свои стандарты качества, потому что начинает маячить возможность схалтурить. Просто ради эксперимента я предлагал покупателям два изделия разного качества, и они не видели разницы.
То есть, что бы ты ни подавал людям, они всё будут схомячивать.
Я не хочу этим пользоваться, мне совесть не позволяет. Да и вообще, я не хочу превращаться в ширпотребного столяра, я хочу сделать имя, потом основать небольшую фабрику, на которой будут работать молодые и активные люди, и где со временем появятся свои традиции, и всё будет по фану.
Во время Второй мировой войны в целях экономии металла статуэтки Оскаров делали из дерева
Вы из любителя своего дела превратились ещё и в эксперта в сфере стартапов. Недавно даже выступали в бизнес-инкубаторе НГУЭУ.
Да. Меня туда пригласили как суперпроект. Я сорвал все номинации — призов, правда, не получил, потому что мой стартап уже работает, да и сам я старый.
Может быть, лучше не в одиночку, лучше начинать с друзьями?
Русская поговорка: «Если что-то хочешь сделать хорошо, то сделай это сам». Вот не могу её победить.
Ваш бизнес-проект достаточно дорогой. Какой начальный капитал нужен для старта столярного бизнеса?
Я когда-то начинал с 300 тысячами рублей, но сейчас для того, чтобы стартануть, нужно тысяч 700 – минимально. Если нормальный цех, то несколько миллионов.
Продвигать трудно, основать дорого. Насколько рентабелен такой проект?
Сейчас только для отчаянных. А мне просто по кайфу этим заниматься.
Вам нравится, что в вашем бизнесе много сложных задач, вечные проблемы какие-то?
Да. Я кайфую от этого, потому что это рост. В масле валяться – это не круто. Но всё-таки свой бизнес лучше начинать, когда у тебя капитал есть. Я бы так и сделал.
Квесты счёт любят
Социальное предпринимательство – проект не для заработка, а для пользы общества. Это бесспорная аномалия в мире бизнеса и амбициозных стартапов. Компания любителей городских квестов и головоломок создала площадку для общения квестоделов и квестоманов «Сибквест». Мы поговорили с представительницей команды Наталией Путиловой, которая рассказала нам, почему порой так важно поднять массы, а не деньги.
На территории России первый квест был организован в 2013 году предпринимателем Сергеем Кузнецовым, основателем компании «Клаустрофобия»
Почему вы решили, что блог о вашем квест-опыте будет полезен и интересен другим людям?
Мы вообще изначально так не думали. Просто когда в городе появился третий или четвёртый квест, мы решили, что нужно это всё как-то систематизировать, что неплохо бы было следить за появляющимися квестами, за развитием уже имеющихся. Но когда их количество перевалило за 50, «Сибквест» стал по-настоящему полезным в ориентировании квестоманов всего города. Знаете, есть один хороший человек, который сделал карту шаурмы в Новосибирске. А мы придумали и создали карту квестов.
Вы работаете над проектом в команде?
Да. Основной костяк сложился ещё в период до квестов, когда для нас в топе были различные энкаунтеры, городские игры, челленджи. В целом, вся наша команда давно в квестовой теме. Если говорить о составе, то в нашей команде есть я «мозг», Катя – «зануда», Лёха и программист, который у нас отвечает за техническую часть. Есть ещё Иван, на котором мобильное приложение, и сейчас ещё присоединилась девочка Катя. На её счету — почти 300 пройденных квестов. Естественно, что обязанности в команде разделены, как и квесты, за которыми мы наблюдаем.
Вы начали с группы «ВКонтакте», а потом создали платформу и мобильное приложение. Как они работают?
Мобильное приложение помогает ориентироваться по квестам города. Например, я сейчас могу посмотреть, какой квест в данной точке города ближе всего ко мне.
Это удобно для навигации: нашёл, почитал, забронировал.
Сайт работает немного в другом режиме. Там у пользователя есть личный кабинет, в котором он может отмечать, сколько квестов прошёл, какие нравятся, какие не нравятся. В личном кабинете есть сортировка по жанрам, районам, возможность задать какие-то особенные параметры: место, количество людей, к сайту прикручен «Фламп» для отзывов. Там есть стена, кнопка «хочу пойти», возможность «дружить».
Каким образом вы сотрудничаете с квеструмами?
Мы с ними дружим. Они предоставляют свои призы, тем самым привлекают нашу аудиторию и рассказывают о себе. Становятся более известными в квестотусовке, которая существует в нашей группе «ВКонтакте» или на нашем сайте.
Дружите? Это некоммерческие отношения? Вы не продаёте им рекламу или рецензии?
Нет, рецензии и отзывы мы не продаём, а вот рекламу в виде, например, баннера на сайте или отдельного заказного поста в группе делаем.
В таком формате «Сибквест» не приносит вам денег? А хотелось бы?
Не приносит. Но хотелось бы! Мы стараемся его перевести в режим коммерческого проекта потому, что сейчас мы только вкладываемся в него, а не получаем. Дело ещё в том, что у каждого члена нашей команды есть основная работа, и для того, чтобы заниматься полномасштабно «Сибквестом» и выводить его на серьёзные суммы, нам нужно бросать всё и окунаться непосредственно в него.
Не зарабатывая на рекламе в «Сибквесте», вы оставляете себе возможность писать и говорить о квеструмах всё, что считаете нужным. Писали гневные отзывы?
Мы всегда стараемся быть объективными, так что даже негативное мнение высказываем максимально положительно. Вот, правда, совсем недавно впервые написали резкий отзыв о локации: «Единственный плюс этого квеста – это то, что его можно сжечь и отстроить заново».
Сегодня в России существует более 200 компаний по организации квестов
А как квеструмы на это реагируют?
По-разному. Несколько раз нам писали с просьбами, угрозами, чтобы мы удалили отзыв, но мы не меняем наше мнение. Так что пару раз действительно натыкались на конфликтные ситуации.
Вы же в первую очередь работаете для квестоманов. К слову, кому, по вашему мнению, интересны разного рода городские игры, энкаутеры, квизы, квесты?
Тем, для кого этот вид развлечения – хобби. Кому-то нравится ходить в клубы, кому-то кататься на велосипедах, а кому-то решать загадки. Это же постоянный вызов и азарт. Девиз энкаутеров: «Жизнь – это игра». По-моему, это неплохо отражает заряженность на разнообразие. Ведь любой квеструм – попытка попасть в другие, отличные от нашего миры. Пусть на час, но ты выходишь за рамки.
А как начали дружить с квеструмами?
Когда в городе появлялся новый игрок, мы приходили командой, просили рассказать о своём продукте, объясняли, кто мы и чем занимаемся, что мы можем написать в нашей группе. В большинстве случаев люди с радостью рассказывали о себе.
Сейчас вновь появляющиеся квесты сами к вам обращаются?
По-разному. Некоторые и сейчас не знают о нас. Мы не такая уж великая организация. Так что мы и сегодня приходим в квеструмы и спрашиваем: «Здравствуйте, а что это у вас за квестик там?»
Почти три тысячи квестоманов в вашем сообществе. Как эти люди набираются?
Сами приходят. Просто многие квеструмы утомляют своим ведением групп «ВКонтакте» в стиле «Доброе утро» и «Доброй ночи», так что людям приятнее и удобнее состоять в одной нашей группе, где собраны непосредственно новости со всех квестов: открылась, закрылась локация, продаётся, набирается команда. Мы ценим то, что участники нашей группы – это не случайные охотники за розыгрышами на IPhone7 или поездку в Таиланд, нет.
Это люди, которые на самом деле в теме и живо интересуются квестами.
Здесь, пожалуй, самое приятное, что мы действительно полезны людям, которые любят квесты.
Первые «прародители» квестов появились в начале 1970-х, когда программист и спелеолог Уильям Кроутер разработал программу под названием Colossal Cave Adventure для ЭВМ
Выходит, что вы за это время превратились из любителей квестов в квест-экспертов?
Да, кто-то нас так и называет, а кому-то это очень не по душе, потому что «эксперт» – это понятие относительное, всё-таки наша экспертность строится в большей степени на личном опыте. В нашем блоге, как и в любом другом, есть место субъективному мнению. Поэтому мы сами не торопимся называть себя «экспертами». Конечно, если люди просят нас подсказать им что-то, мы с радостью это делаем, но вот принимать наши слова или не принимать – решать им самим.
И всё-таки у вас достаточно опыта, чтобы анализировать, на ваших глазах открывалось и закрывалось большое количество квеструмов. Чем одни отличались от других?
Разные создатели на разное ставили: кому-то важно только заработать денег, кто-то делает упор на творческую реализацию себя. Лично нас цепляют именно квесты, которые сделаны с душой. Как-то мы спросили у одних ребят о том, как долго они строили локацию.
И они ответили, что уже почти девять месяцев только тут на стройке живут.
Мы не можем не видеть отличие таких проектов, не можем их не ценить.
Как считаете, квесты в ряду индустрии развлечений останутся, например, как видеоприставки, или исчезнут?
Уже сейчас становится всё меньше квестов. И «что же будет дальше?» — это хороший вопрос, который задают себе многие. Кто бы знал! Думаю, будет как с кино: останутся только хорошие квеструмы.
Какова ситуация с квестами в целом по Сибири?
В каждом городе своя. Например, в Кемерове очень хорошие квесты без того повального развития, которое мы наблюдаем у нас.
В Новосибирске – это в первую очередь мода.
А в Кемерове есть определённые игроки на рынке, которые стабильно делают качественный продукт. В Томске сейчас тоже идёт тотальное слияние квестов и проектов, объединение их под один бренд. В Иркутске квесты существуют с московскими ценами в районе 8 000 рублей, что в четыре раза дороже, чем в среднем по Сибири.
Вы серьёзные специалисты квестов, которые не зарабатывают на аналитике. Может быть, пора создать свой квеструм?
Честно говоря, мы думали об этом.
Но в Новосибирске мы бы его не открыли.
Это сейчас квесты здесь поутихли немного, а раньше они росли как грибы. У нас до сих пор есть несколько квестов, которые мы не успели пройти, а они уже закрылись. Если бы мы и открывались, то в другом городе. Но пока у нас есть «Сибквест», который объединяет все квесты, и этого нам достаточно.
Сибирская одёжка
Приехать в чужой город и с первого шага показать, откуда ты родом: Дальний Восток, Урал или Сибирь. Для кого-то — отражение любви к родному краю, а для кого-то — полезный бонус на заморских соревнованиях. О том, как пришла идея метить сибиряков и откуда столько патриотизма у российских регионов, мы узнали у основателя бренда сибирской одежды «I’m from Siberia» Андрея Коппа.
Вы с ног до головы в одежде вашего бренда.
Так и есть: что делаю, то и ношу.
Как вы начали делать одежду?
Была идея, чтобы одежда танцора отражала тот регион, страну, откуда он родом. Сначала мы выпустили 100 футболок, которые продавались на ярмарках при танцевальных соревнованиях. Это были футболки, которые мы даже не шили сами. Однотонные всех цветов. Всё, что мы сделали тогда – это заказали в Новосибирске шрифты, кстати, первый дизайн принадлежит художнику Ивану Ягоде. Позже у нас появился свой швейный цех вместе с шоурумом на Мельнице, а потом магазины.
То есть первоначально все ваши идеи были только для танцоров?
Да, это была одежда для танцоров, а потом распространение пошло всё шире и шире: сноубордисты, и художники, диджеи и рэперы. А сегодня все носят нашу одежду.
Как вы поняли, что танцорам нужна такая форма?
Дело в том, что я сам танцор – занимаюсь брейкингом уже 17 лет. А в 2009 году я вместе с другими танцорами поехал в Германию на крупные соревнования по брейкдансу. Нас было семеро, в том числе мой нынешний партнёр Максим, с которым мы сейчас делаем этот бизнес. На соревнованиях мы показали хорошие результаты, и нас стали спрашивать: «Вы, ребята, откуда?»
Нам приходилось каждый раз объяснять, потому что в то время, да и сейчас, в общем-то, танцоры выглядят более или менее одинаково.
А тогда к тому же была особенная мода на любую одежду с символикой Нью-Йорка, Бруклина, Бронкса. Все это носили. Неважно: приехал ты из Голландии, Германии или России. Большинство ориентировалось на Америку, смотрело записи танцоров, и конечно же, хотело выглядеть так же. Сейчас тоже много этого, но добавилась ещё часть патриотизма, выросла роль российских брендов, и появилось желание рассказать о своём крае.
Влияет ли сам регион на развитие в нём местного бренда одежды?
Пожалуй. Сибирь – это особая какая-то романтика, привлекающая людей, манящая иностранцев, которые на поезде от Москвы до Байкала едут.
Всё-таки это родилось, потому что я живу в Сибири.
Конечно, повлияли мои увлечения танцами, поездками и путешествиями. Они открывали для меня что-то новое.
Как бренд «I’m from Siberia» отражает ваше мировосприятие?
Мысль отражается в близком к хип-хопу крою одежды, сейчас это называется «street wear». Раньше не было street wear, выбор лежал между хип-хопом и гоп-стопом.
И всё-таки регион превалирует над конкретным городом. В этом заложена первоначальная идея или так удобнее работать в плане маркетинга?
Да не было даже таких мыслей. Вы же не отвечаете городом на вопрос: «Откуда вы?» В России вы, наверное, скажете: «Я из Новосибирска», потому что люди знают город. А иностранцам эта информация ни о чём не говорит. Они, скорее всего, спросят: «Это Москва?» Нет. «Это рядом с Москвой?» Нет. Так что рождается слишком много вопросов, если вы сразу говорите: «Я из Сибири». То сразу получаете реакцию:
«Нифига себе, вы из Сибири, да? У вас там холодно. Слышал, что у вас там холодно».
Street style — это особый вид уличной моды, уходящий своими корнями к культурам сёрферов и скейтбордистов западного побережья
То есть хватает двух фраз, чтобы примерно объяснить, откуда ты.
Как считаете, для успешного бизнеса важнее творчество или умение рассчитывать?
Для бизнеса надо уметь считать. Идея – это начальная штука, на которой всё растёт. А дальше, если у тебя хорошая идея, но ты не умеешь считать, то ты прогоришь. Так что считать очень важно.
Люди покупают то, что им знакомо и понятно. Пробовали дизайн с какими-то стереотипными изображениями Сибири?
У нас были первые рисованные принты с медведями. Но мы перестали это делать, остановились просто на шрифтах. На каких-то околокультурных темах — например, у нас есть линейка «street». Она не привязана к региону, значит, может продаваться везде. Кстати, «Дикий» — это такая же универсальная линейка, как и «street».
12 магазинов I'm Siberian открыто по всей России
Таким образом, вы выходите за рамки исключительно сибирского дизайна. Какие ещё планы есть?
Мы хотим запустить полноценную горнолыжку, хотим начать делать тёплую зимнюю одежду: куртки, бомберы. Но у нас всё потихонечку. Мы прям не торопимся, потому что для развития нужны деньги.
А сколько вы изначально вложили в стартап?
Ровно столько, чтобы сделать 100 футболок.
А сейчас, сколько нужно денег, чтобы открыть новую линейку?
Тысяч 100 как минимум – это ткани, производство.
Были такие моменты, когда дизайн не заходил?
Конечно. Я не могу сказать, что у меня есть формула, по которой можно сделать бренд успешным. Вообще не могу сказать.
Я каждый раз не уверен с новой линейкой.
Непонятно. Бывает, заходят такие вещи, которые ты видишь и думаешь: это точно провал. А потом смотришь, и они на голове у каждого второго. Так было с шапками «I’m from Siberia», которых мы потом продали не одну тысячу. Единственное, о чём могу сказать, это о проблеме продвижения. Вот это, наверное, самое трудное – донести людям, какая у нас интересная одежда. Создать её — это половина дела, продать её – куда сложнее.
Вы сами отмечали, что развитие современных российских брендов одежды радует. Как считаете, почему граждане начали доверять вкусу и качеству своего производителя?
Всё просто – это патриотизм. Я думаю, что сегодня его намного больше.
Считаете, что мы стали более патриотичными?
Да, мы стали большими патриотами. Власти, наверное, работают над этим хорошо. Было время, когда все хотели всё только американское. Например, 90-е годы. Срать на всё советское, российское – американское лучше всего.
Прошло время, колесо повернулось, все поняли, что в России тоже что-то есть.
Власти, несомненно, внесли вклад в этот процесс. Так что сегодня американская и русская культуры продвигаются параллельно. Я считаю, что так и должно быть. Мне это нравится.
Подпишитесь на нас в Telegram
