Нам очень важно быть видимыми

Светлана Грунина, актриса театра «Глобус», номинирована на «Золотую Маску» за роль Анны Скууг в спектакле «Пианисты». Пьеса по роману Кетиля Бьёрнстада также отмечена в номинациях «лучший спектакль» и «лучшая режиссёрская работа» (Борис Павлович). Светлана рассказала журналисту Сиб.фм о том, как работала над образом пианистки, значимы ли для неё театральные награды и почему важно слушать музыку своей души.

Светлана, вы ожидали, что попадёте в число номинантов «Золотой Маски»?

Я считаю, что ожидать чего-то вообще неразумно. Если ты надеешься на хорошее, есть вероятность того, что оно не исполнится, и тебе будет больно; если ждёшь плохого – только изматываешь себя негативными эмоциями. У меня не было мучений: «А буду я номинирована или нет?» — я просто верила в режиссёра, в нашу команду, в наш спектакль и верила в себя.

Я никогда не ожидаю чего-то, а просто делаю своё дело, которое очень люблю. И верю в прекрасное!

Что для вас значит «Золотая Маска»?

Для меня эта номинация – это, прежде всего, обратная связь, знак того, что я иду в правильном направлении, но не конечная цель. Каким бы самодостаточным и целостным не был человек, ему важно понимать, что всё не впустую. Особенно важно осознавать это в репертуарном театре. Есть ощущение, что актёра часто воспринимают, как функцию, как расходный материал. А артисту хочется, чтобы в нём видели личность, его уникальность.

Нам очень важно быть видимыми!

Как вы думаете, почему из всего репертуара отметили именно «Пианистов»?

В этой пьесе заложена простая и одновременно важная мысль. Она напоминает людям, как важно остановиться, выдохнуть и послушать свою душу. Мы ведь находимся в постоянной гонке за самореализацией, за чем-то внешним, забываем об истинных ценностях. У каждого есть потребность в настоящем, но ты каждый раз одёргиваешь себя: «Помолчи, душа! Я тут к успеху иду! Ты чего, ноешь там? Но я на пути к цели, не мешай!». А герои нашего спектакля, пианисты, наоборот, прислушиваются к себе. Например, Ребекка говорит: «Я не знаю, спасу ли я чью-то жизнь, но хочу участвовать в этой жизни». Или Маргрете Ирене признаётся: «Я хочу отдать тебе всё». Вот же оно, настоящее!

Мне кажется, ощущения от этого спектакля попадают в зрителя, затрагивают ноты души, даже если сами по себе пианисты ему не близки. У нас ведь в спектакле ни разу не звучит сам музыкальный инструмент, тут вообще не в нём дело. Вместо него звучит «музыка душ». На репетициях режиссёр, Борис Павлович, постоянно говорил нам: «Разрешите себе быть теми, кто вы есть!»

Репертуарный театр – тоже своего рода гонка, а в этом спектакле я могу по-настоящему выдохнуть.

Каким для вас был опыт работы с Павловичем?

В один момент я поняла: чтобы получилось то, чего Борис хочет от нас, нужно ему довериться. Он хотел, чтобы мы разрешили себе быть теми, кто мы есть. Ведь когда ты настоящий, ты освобождаешься от всего лишнего – не думаешь, как выглядишь со стороны и что о тебе подумают, ты чувствуешь себя свободным. Только в этой свободе ты можешь услышать своего героя.

У меня с Борисом сложились очень тёплые, можно даже сказать, духовные отношения. И весь репетиционный процесс проходил на абсолютном доверии. Я доверяю ему не только как режиссёру, но и как человек человеку. Мне кажется, это сыграло очень значимую роль.

Ваша героиня, Анна Скууг – очень сложный и многогранный образ. Какой вы её видите?

Недавно я поймала себя на мысли, что, когда пытаюсь описать её, когда мои чувства о ней обретают форму слова, я понимаю, что всё это абсолютно не то! Когда я говорю о ней, будто запираю её в рамки. Анна Скууг, по моим ощущениям, – нечто настолько широкое и глубинное, что-то океаническое! Это нельзя облечь в слова, потому что всё будет неточным. Я, наверное, не хочу, чтобы она была понята, не хочу в этом разбираться.

Спектакль идёт с осени прошлого года. За это время ваше отношение к её образу изменилось?

Из-за того, что я всё равно не до конца понимаю Анну, каждый спектакль для меня – возможность приблизиться к ней, услышать что-то новое. Как писал Вырыпаев: «Не понимаешь – ощущай». Не могу сказать, что, когда играю её, достаю из себя какую-то боль. Тут дело, скорее, в эмпатии – я просто иду рядом с ней, понимаю боль Анны, и меня это задевает.

Существует мнение, что мир пианистов, его сложности и перипетии похожи на театральную сферу...

Смотря в чём. Например, момент, когда падает Ребекка – это происходит от того, что, выходя на сцену, она думала о себе. У нас так же – когда артист во время спектакля думает не о герое, а о том, как он выглядит – это ужасно. Также ужасно, когда ты выходишь на сцену и думаешь: «Вот, сейчас смотрит "Золотая Маска", надо хорошо сыграть!» Это глупость полнейшая! Ты должен отдать историю героя, потому что в этот момент важен не ты, а он. Зрители должны услышать именно его историю, а не твою.

Если говорить о конкуренции, которая была между пианистами, у нас в театре никто никому не конкурент. Я всегда понимала, что у каждого свой путь. Творить помогает энергия любви, а борьба только разрушает тебя и ограничивает. Прекрасно, когда ты смотришь чей-то спектакль и искренне радуешься за ребят. Это обогащает, вдохновляет тебя!

По результатам прошлого сезона, вы сыграли 186 спектаклей – больше всех остальных актёров «Глобуса». Из-за такого плотного графика у вас случаются моменты эмоционального выгорания?

– Никогда! Вообще не понимаю такого явления. Я сыграла 186 спектаклей за сезон, но мне и этого мало – дело не в погоне за количеством, просто каждый спектакль обогащает меня. Ты будто становишься шире и понимаешь чуточку больше. Поэтому начинаешь играть по-новому даже те спектакли, которые уже давно стоят в репертуаре.

У меня есть ощущение, что роли приходят ко мне в нужное время, они помогают мне получить ответы на какие-то жизненные вопросы. Поэтому я никогда не мечтаю о какой-то роли.

Кетиль Бьёрнстад известен прежде всего своими романами «Пианисты», «Река» и «Дама из Долины». Кроме этого он довольно успешный композитор и музыкант. Уже в течение 30 лет работает в импровизационной музыке

Я же не могу заранее знать, что будет для меня важным и нужным в определённый момент времени. Разве я думала, что хочу сыграть Аню Скууг? Да я даже не читала до этого Кетиля Бьёрнстада! Но этот спектакль, работа над ним, общение с режиссёром обогатили меня — не только в профессиональном плане, но и как человека.

Я люблю то, что делаю. А когда что-то любишь, стараешься это познать. Однако профессия актёра настолько широка и глубока, что её до конца никогда не постигнешь. Можно только идти к этому, стремиться, желать её. Если ты работаешь ради какой-то награды – да, ты получишь её, а дальше что? Я рада, что моя цель не имеет чётких рамок. Ведь поэтому я могу бесконечно долго следовать своему пути и чувствовать себя счастливой.