Подпишитесь на Telegram-каналГосударственная публичная научно-техническая библиотека СО РАН пережила два дня рождения: первый в Москве в 1918 году, а второй — уже в Новосибирске, 40 лет спустя. Тогда книги везли из столицы контейнерами — три миллиона томов удалось перевезти за четыре года. Сейчас книжный фонд вырос до 10 миллионов. О том, зачем в библиотеке нужен скальпель, как напугать привидение в книгохранилище и спасти жизнь человеку, сотрудники ГПНТБ рассказали корреспонденту Сиб.фм.
Мы сидим в кабинете заместителя директора по связям с общественностью ГПНТБ СО РАН Дмитрия Мироновича Цукерблата. Окна кабинета выходят во внутренний двор библиотеки, всё помещение заливает мягкий свет.
— Дмитрий Миронович, расскажите какие-нибудь мифы про библиотеку? — отбросив все серьёзные вопросы, начинаем мы разговор.
— Что вы журналисты за люди такие, всё вам мифы подавай. Последний миф, который я слышал, что у нас привидение на подземных этажах. Представьте себе: коридор 100 метров, а по обе стороны этого коридора бесконечные стеллажи, вокруг полутьма.
И вдруг одной сотруднице показалось, что кто-то выглядывает, она поделилась этим с подругой, и так привидение получило жизнь.
Я даже специально туда ходил, но оно просто не хочет со мной общаться, ни разу ко мне не вышло, — возмущается Дмитрий Миронович.
Затем он, уже не дожидаясь наших вопросов, погружается в историю ГПНТБ. Оказывается, библиотека в прямом смысле слова приехала в Новосибирск из Москвы, где она просуществовала с 1918 по 1958 годы. Изначально она создавалась как первая при советской власти, ей занимался ещё брат Ленина — Дмитрий Ульянов, а на полях книг, привезённых из Москвы, были замечания Куйбышева, Орджоникидзе.
— Это экзотика, которая появилась в Сибири. Тогда создавали Сибирское отделение Академии наук, и ему была необходима приличная библиотека. В тот момент, в 50-60 годы, лучшей была библиотека Томского госуниверситета, однако в её фондах наиболее полно была представлена литература по общественным и гуманитарным наукам. А Сибирское отделение — это естественно-научные институты: физика, биология, математика. Нужна была библиотека с совсем другим фондом. И остановились на ГНБ — Государственной научной библиотеке в Москве, оттуда начали перевозить четыре миллиона книг.
ГПНТБ — крупнейшая библиотека за Уралом и третья по величине в России
— А почему библиотека не в Академгородке, рядом с СО РАН?
— Тогда секретарь обкома Фёдор Горячев сказал, что пока он глава Новосибирской области, никогда библиотеку, которую везут из Москвы, не позволит открыть в 30 километрах от города. Какой смысл иметь крупнейшую библиотеку в регионе, и читателям из города мотаться в Академгородок, в котором тогда по плану должно было проживать 50 000 населения? — объясняет с жаром Дмитрий Миронович. — Конечно, с его точки зрения, это был совершенно неподходящий вариант, но тогда Михаил Лаврентьев сказал: «А для кого мы создаём эту библиотеку? Если для Академии, а я председатель отделения, мой голос должны услышать!» Тогда они направили Хрущёву два письма, и ему надо было что-то придумать. Он сказал: «Ребята, давайте жить дружно». Появился компромиссный вариант: основное здание построить в городе, а отделение библиотеки — в Академгородке, — хитро улыбается Цукерблат и продолжает рассказывать историю ГПНТБ.
Строительство библиотеки в Новосибирске началось в 1960 году, а закончилось в 1966-м. Главный архитектор Анатолий Воловик поставил обязательное условие: на площади перед зданием должен быть фонтан, потому что плиты накалялись, и был ужасный микроклимат. Кроме того, благодаря площади библиотека отодвинулась от шумной улицы Кирова, чтобы в читальных залах было тихо.
— Здание построено в виде буквы «П», а Воловик предлагал в виде «Ш» — в центральной части должно было быть ещё одно крыло, но денег не хватило. Ему предложили: «Если хочешь букву Ш, то давай не будем строить пятый этаж». Этот вариант не годился, потому что библиотека бы тогда «упала», а она должна возвышаться, доминировать. ГПНТБ — это украшение Новосибирска, необычный объект на территории региона. И если бы сейчас Анатолий Афанасьевич увидел библиотеку в окружении новостроек, он бы в гроб лёг ещё раз, потому что из-за них она стала «рогатой»: вокруг, а главное — позади стоят многоэтажки.
ГПНТБ похожа на айсберг: часть здания мы видим, но ещё от наших глаз скрыты три этажа — подземное книгохранилище. Книги должны быть под землёй: естественный свет разрушает бумагу. Этот опыт Воловик перенял, побывав в Публичной библиотеке Нью-Йорка.
Но главная система, предложенная у нас, — это противопожарная. Важна проблема сохранности фонда: используемая противопожарная система требует модернизации. Сотрудники ни в коем случае не принимают участия в тушении огня, он должен гаситься автоматикой. Там есть датчики, и если локально возникал где-то пожар, то никто туда не побежал бы с огнетушителем, сработали бы датчики: тушение обеспечивается автоматически с помощью углекислого газа. У библиотеки даже есть своя углекислотная станция. Система работает до сих пор, но пока финансов не хватает, чтобы её поменять, — вздыхает Дмитрий Миронович.
Библиотека превзошла все расчёты архитектора: сейчас в главном здании хранится более 10 миллионов книг, и треть из них — литература на иностранных языках.
Здание уходит под землю на 13 метров, высота потолков на этажах хранилища — 2,6 метров.
Подземные этажи уже не справляются, но пока о дополнительных сотрудники могут только мечтать.
От представления, что такое 10 миллионов книг, у нас приоткрываются рты. Но, по словам Цукерблата, сегодня у ГПНТБ, третьей библиотеки в стране, есть и конкурент — пресловутый интернет.
— Но мы не стали с ним воевать, мы с ним дружим, покупаем очень много электронных ресурсов. Библиотека же всю литературу получает бесплатно, но теперь и в электронном варианте мы получаем обязательный экземпляр. Поэтому ГПНТБ — и традиционная, и электронная библиотека. Примерно так будет выглядеть любая библиотека в будущем. У нас три функции: научная библиотека, научное учреждение СО РАН и центр научно-технической информации СО РАН. Мы обязаны создавать свои информационные продукты, которые являются профильными для Академии наук. Наконец, мы являемся научным учреждением в области библиотековедения, книговедения и прикладной информатики. У нас работают около 35 человек со степенью кандидата наук, 9 — со степенью доктора наук. У нас своя аспирантура и докторантура.
Дмитрий Миронович уходит в воспоминания. Когда он был молод, к ним приезжала делегация из Франции, а когда им предложили книгу отзывов, они написали: «Посетили одну из крупнейших библиотек России, жутко разочарованы... (тут переводчица делает паузу) тем, что такую замечательную библиотеку построили не в Париже, а в Новосибирске».
— И сейчас, когда к нам приезжают коллеги из-за рубежа, они не считают ГПНТБ провинциальной библиотекой, они видят, что мы на уровне тренда, — с гордостью заявляет Дмитрий Миронович и провожает нас из своего кабинета на экскурсию. Впереди девять этажей книг. Мы начинаем с верхушки айсберга — едем на пятый этаж.
Пятый этаж
Шефство над нами берёт заведующая сектором массовой работы Татьяна Анатольевна Мелентьева. Пятый этаж сравнительно недавно отремонтировали, но пока остаётся только ждать, когда ремонт дойдёт до нижних этажей.
— А почему не с книгохранилища ремонт начали? — спрашиваем Татьяну Анатольевну.
— Потому что мы работаем прежде всего для читателей, а они приходят на надземные этажи. У нас в линолеуме такие дырки, что люди спотыкаются. Были старые окна, форточки не открывались, и люди из-за духоты теряли сознание. А теперь витражи современные, можно проветривать помещения.
Мы проходим мимо учебно-методического кабинета библиотековедения (на базе ГПНТБ есть система Высших библиотечных курсов — библиотеки города отправляют сюда сотрудников на повышение квалификации).
Видим дверь с надписью «Лаборатория книговедения», сразу представляем себе микроскопы и напрашиваемся зайти внутрь, а там — только гостеприимные книговеды. Они показывают свои труды и предлагают чай, но надо идти дальше.
— У нас есть свой полиграфический участок, своя типография. Наши учёные свои научные труды могут издавать здесь на месте, — рассказывает Татьяна Анатольевна на ходу.
Подходим к читальному залу патентной документации. Тут хранятся ещё царские привилегии — патенты того времени. Нам показывают привилегии начала 20 века, вид у них потрёпанный, листочки перекладываем аккуратно.
Гордость всей библиотеки — Музей книги. Заходим внутрь, и в глаза сразу бросаются стеллажи до потолка, полностью заполненные книгами с витиеватыми золотыми узорами на корешках.
В центре зала витрины, стекло накрыто плотной тканью, чтобы свет не повредил книги. Самая старая книга — Друцкое Евангелие XIV века, она не выставляется, а хранится в сейфе и выдаётся только специалистам.
Раз уж мы не специалисты, нам показывают только муляж.
— Под стеклом оригиналы прижизненных изданий Тимирязева и Менделеева, старообрядческие перепечатки старопечатных изданий, выполненные по тем же технологиям. Некоторые книги библиотеки завещают исследователи, коллекционеры. Например, Михаил Николаевич Тихомиров завещал несколько сотен рукописей, старопечатных изданий, около тысячи документов и трёх десятков икон, а главное — то самое Евангелие, — рассказывают сотрудники зала.
Также в музее есть коллекция историка Клибанова, часть коллекции филолога Адриановой-Перетц и собрание миниатюрных книг, прижизненные издания Пушкина и Лермонтова, Достоевского.
— Сотрудники постоянно пополняют фонд музея. Ежегодно организуются археографические экспедиции, целью которых является приобретение книжных памятников у населения, а также фиксация и описание собраний провинциальных музеев и библиотек.
— А коллекционеры к вам приходят?
— Приходят, изучают редкую книгу.
Книги необходимо регулярно обеспыливать. А для особо ценных экземпляров переплётчики библиотеки делают коробки из бескислотного картона. Мы проходим в глубь зала, где стоит массивный деревянный стол, покрытый красным сукном.
— Это специально, чтобы с книгами работать?
— Нет, — смеётся Татьяна Драгайкина. — Считается, что это стол, который стоял на главпочтамте в Новониколаевске у начальника, но этого никто не доказал.
Ещё в музее собирают коллекцию миниатюрных изданий. Одна из самых старых миниатюрных книг — издание Лермонтова 1891 года.
А самый маленький экземпляр — немецкая микрокнига из Музея Иоганна Гуттенберга в Майнце — молитва «Отче наш» на семи европейских языках. Библиотеке её подарила делегация немецкого музея в день открытия 15 октября 1966.
— Самую маленькую книгу вы показали, а какая книга самая большая?
— Одна из самых больших — это подлинник французской энциклопедии Дени Дидро. Сразу после издания тома энциклопедии были приобретены русской дворянской семьёй и привезены в Россию, передавались из поколения в поколение. Но в 90-е годы их было трудно продать, поэтому они попали в библиотеку. Ещё есть очень хорошее издание начала 20 века «Императорская охота на Руси», — Татьяна достаёт из шкафа огромную книгу и аккуратно кладёт на стол. — Чтобы изображения лучше сохранялись, страницы проложены папиросной бумагой. К работе над книгой привлекались известные художники: Васнецов, Суриков, Лебедев. Ещё у нас есть самая первая русская печатная книга — «Апостол» Ивана Фёдорова. Она представлена в экспозиции, — улыбается Татьяна.
Полистав книги, которым несколько веков, мы выходим из музея. Нас опять встречает Татьяна Анатольевна Мелентьева и ведёт дальше — на четвёртый этаж.
Четвёртый этаж
— А сколько сейчас человек в библиотеке работают?
— Около 400, раньше работали человек 600, — рассказывает Татьяна Анатольевна, проходя мимо внутренних отделов.
Стены коридора четвёртого этажа украшает выставка, посвящённая Михаилу Лаврентьеву — вся жизнь с детства до старости проиллюстрирована уникальными фотографиями. Рядом — конференц-зал на 300 мест.
Напротив зала висят портреты президентов Академии наук, написанные специально для ГПНТБ ещё в 80-е годы художником Германом Гольдом. Напротив — портреты председателей Сибирского отделения РАН.
— Здесь у нас раньше был четвёртый зал технических наук, но этот фонд перенесли в соседнее помещение. Сейчас здесь находится Польский центр науки и культуры. У нас есть исследователи в Лаборатории книговедения, которые занимаются поляками в Сибири. А здесь у нас объединённый зал технических и социально-экономических наук. Тише, тише! — одёргивает нас Татьяна Анатольевна, когда мы заходим внутрь.
На кафедре стоит большой телевизор — теперь так выглядит система оповещения читателей о выполнении заказов.
— Раньше было табло: как только выполнялся заказ, загоралась присвоенная ему цифра, — Татьяна Анатольевна приводит нас к стеллажам, где и лежит устаревшее табло. — От системы второго этажа стеллажей в читальных залах библиотеки отказаться не могут — книги просто ставить некуда.
И если читателей становится меньше, то книг, журналов, газет и справочников — только больше, они уже занимают половину читального зала.
— Вот этот агрегат — конвейер Суханова, их три в здании. Работает он так: внизу в книгохранении на полку кладётся книга, нажимается кнопка этажа, и на нужном этаже он останавливается, срабатывает механизм, и книга съезжает по колёсикам вниз. В книгохранение книги спускают каждый день на грузовом лифте.
Третий и второй этажи
В читальном зале № 1 естественных наук на третьем этаже нам показывают аппарат старее ещё того самого табло — проектор для микрофиш — миниатюрных фотографий страниц книг и журналов. Раньше их делали, чтобы сократить объёмы хранилищ, но теперь их вытеснили электронные каталоги, и микрофиши заказывают очень редко.
Онлайн-запись в библиотеку открыта с любого домашнего компьютера
На втором этаже мы заходим в Справочно-библиографический отдел и сходу задаём свой любимый вопрос:
— Вы знаете какие-нибудь легенды о ГПНТБ?
— А то! Самая большая легенда нашего зала, которая, на самом деле, правда, — то, как благодаря нам спасали человека, который где-то получил ожог и подвергся радиоактивному облучению. В больнице не могли ему помочь, медики позвонили нам в отдел, и врач сказал, что несколько лет назад читал у нас статью, в которой описано, как больному можно помочь. Он примерно знал, в каком году эта статья вышла, примерно знал автора, но точно не знал, в каком журнале он это читал. И, понимая, насколько это важно, за несколько часов наши сотрудники нашли этот журнал, и человека спасли. Это произошло в 80-е годы, — вспоминают сотрудники.
Когда мы выходим из зала, видим то, чего боятся все школьники, когда приходят в библиотеку в первый раз (по себе помню): ряды каталогов с огромным количеством карточек.
Сейчас в библиотеке все заказы выполняются с помощью компьютеров в зале каталогов или даже из дома благодаря онлайн-доступу — алфавитный каталог полностью оцифрован.
Следом нам показывают знаменитую пневмопочту — систему заказа книг: требование на книгу заполняется в двух экземплярах, потом кладётся в специальную «гильзу» и отправляется вниз. У прибора три окошка — на первый, второй или третий этажи книгохранилища. Обратно в ящички попадают заказы на доработку — например, не могут в хранении найти книгу, значит, ошибка в шифре. Все ошибки фиксируются в журнале, исправляются и опять отправляются вниз. Для заказов, требующих доработку, используется пластиковое яйцо из «Киндер Сюрприза» — оно лёгкое и легко выпрыгивает обратно.
Первый этаж
На первом этаже помимо внутренних отделов находится отдел комплектования иностранной литературы. Международный книгообмен библиотека ведёт уже более 50 лет, у неё около 240 партнёров в 40 странах мира — она сотрудничает с библиотеками институтов, университетов, музеев, научных учреждений, издательств.
Обязательное условие для сотрудников отдела — знание иностранного языка.
— В список моих стран входят Америка, Англия, Австралия, Аргентина, Бельгия, Финляндия, Япония, Китай, Южная и Северная Корея, Мексика. С Южной Кореей мы общаемся на английском, а с Северной — на русском. Иногда китайские партнёры присылают список журналов на китайском языке — и как их понять? А знающих восточные языки в библиотеке нет, приходится кому-то передавать, в общества какие-нибудь, чтобы перевели, — рассказывает сотрудник отдела Ирина Шаркова.
Минус первый этаж
Лифт в ГПНТБ ходит только в наземной части здания, а в подземные этажи приходится спускаться пешком. Чем ниже — тем холоднее и тем лучше для книг. На минус первом этаже расположены ещё несколько отделов и множество технических помещений. Мы ищем кабинет, где и хранят ненужные теперь микрофиши и микрофильмы. Нам показывают заветные маленькие пластинки с микроскопическими изображениями страничек иностранных журналов. Микрофильмы — почти то же самое, но не на пластинке, а на плёнке, какая использовалась в плёночных фотоаппаратах; хранятся они в железных бобинах. Сложно сказать, сколько лент входит в коробку, размеры бывают разные.
Дальше мы заходим в книгохранилище и тут же видим, куда и как именно падают «гильзы» по пневмопочте.
— А вот и то, о чём говорил Дмитрий Миронович: куда ни глянь — везде книги. Вот и монорельсовая дорога, и та противопожарная система, — показывает Татьяна Анатольевна Мелентьева, и мы идём вдоль бесконечных стеллажей. Длина коридора — 100 метров, но кажется, что он бесконечен.
— Татьяна Анатольевна, а книги списывают?
— Конечно. У нас есть обменно-резервный фонд, часть книг туда выставляется, и любой может выбрать то, что ему интересно, и по какой-то смешной цене купить. Уже больше года в фойе функционирует буккроссинг — свободный обмен книгами (не библиотечными), куда уже книголюбы ходят с рюкзаками.
Под нами этаж с иностранной литературой, ещё ниже — более старая часть архива — книги до 1987-го года издания.
Последняя точка нашей долгой, трёхчасовой экскурсии — реставрационный отдел. Обстановка напоминает старую мастерскую: где-то натянуты верёвки для переплёта, а на подносах лежат книжные корочки и ждут, когда их реанимируют. За столом сидит молодая девушка и восстанавливает страницы книги.
— А что это за издание?
— Это «Житие Пульхерии» 17 века.
— И сколько уходит на реставрацию?
— Если повреждения несильные, то около десяти минут на страницу, а если книга совсем разрушенная, то намного больше — около полугода на весь блок.
Сначала книгу надо расплести и почистить — скальпелем счищается грязь, потом аккуратно резинкой счищаются пятна и обрабатывается плесень.
После механической чистки убираются восковые пятна бензином для зажигалок. Потом листы надо помыть. В зависимости от того, какая кислотность бумаги, они промываются в нужном растворе. И только потом начинается процесс реставрации — восстанавливаются страницы, а уже после книга отдаётся в переплёт.
В уголке комнаты стоит пожилая женщина.
— Сколько лет вы уже тут работаете?
— 3 ноября было 20 лет. Я вышла на пенсию в 55 и пошла сюда работать. Выгонят — выгонят. Но замены всё равно пока нет.
