Слово на букву “С”

В сентябре 2012 года в Новосибирске сотрудники отдела по экономической безопасности провели контрольную закупку футболок с «иконами» Pussy Riot и задержали одного из их создателей, Артёма Лоскутова. 23 октября Новосибирская прокуратура на основании той же закупки возбудила в отношении художника Лоскутова сразу два административных дела об оскорблении чувств верующих. Соавтор футболок Мария Киселёва встретилась с адвокатом Валентином Демиденко, который защищает Артёма Лоскутова с самого первого дела, и поговорила о том, легко ли в России найти справедливость и почему он не считает себя правозащитником.

У меня лично создаётся ощущение, что складывается общность не просто адвокатов, а адвокатов-правозащитников, каким был Маркелов, например. Вы чувствуете свою причастность или существуете в позиции наблюдателя, или вообще — отдельно от этого всего?

Если вы говорите о так называемой специализации — я не являюсь правозащитником и не считаю себя лицом, которое осуществляет помощь в рамках правозащитной деятельности.

Да, я считаю, что Лоскутов по тем делам, где я его защищаю, не совершал ни преступлений, ни правонарушений.

Как мне сказал один из клиентов: «Легко ли найти справедливость у нас в России?» Я ему ответил: «Да, легко. В словаре на букву С».

То его первое дело, о наркотиках, было чем-то из ряда вон выходящим в вашей практике?

Для меня оно было рядовым: общественный он деятель, не общественный — пришёл ко мне человек, значит, надо помочь. Но после разговора с Лоскутовым я понял, что это дело достаточно необычное — такая сильная организация, как центр «Э», заинтересовалась студентом. Я верю, что причина нелояльного отношения центра к нему — это отказ Лоскутова придти на беседу. Ну помните — он просил прислать повестку в надлежащем порядке, по закону.

Удивительно, что вам тогда удалось свести дело с наркотиками всего к 20 тысячам рублей штрафа.

Лоскутов и другие считают, что это что-то сродни победе, оправданию. Но для меня, как для юриста, это всё-таки обвинительный приговор. Хотя я понимаю, что могла быть и другая мера наказания — условное или реальное лишение свободы. Тогда правильно подметил Лоскутов, что получилось это благодаря вниманию общественности к этому делу и тем нарушениям, которые были вскрыты в ходе судебного следствия.

А вообще вы в своей практике или, может, ваши коллеги — часто сталкиваетесь с неадекватной заинтересованностью органов какими-то людьми?

Ну, давайте по Лоскутову. По определению центр «Э» занимается работой против экстремистов, да? Сфера наркотиков — это другая сфера. Ими занимается определённая служба. Почему именно центр «Э» начал заниматься этой проблемой, мне непонятно. Там ещё много было интересного — захват, допрос несовершеннолетних в суде и многое другое.

Не знаю, почему суд не принял нашу позицию о внезапном появлении заинтересованных понятых в этом месте, отказал в требовании ряда доказательств.

Но, как я выяснил со слов Лоскутова, многие из этих понятых были задействованы в других делах центра «Э».

Да, он сейчас ходит на такие дела, свидетельствует. Что вы испытываете, когда становится очевидной необъективность судьи или заведомая решённость процесса? Мы знаем, что оправдательных приговоров в Российской Федерации менее 1%. Неужели такое огромное количество людей действительно виновны? Мне слабо в это верится.

Что входит в этот 1%? Это реальные оправдательные приговоры? Или дела прекращённые? За примирением сторон или по истечению срока данных. Я такую статистику не видел и не знаю. По поводу 99% якобы виновных я не могу говорить.

Но клиенты, которых я вёл, не делали того, в чём их обвиняли. Некоторых судили за более тяжкие преступления, чем они совершили.

Когда к вам приходит клиент, он естественно будет отрицать свою причастность, доказывать невиновность. Если, допустим, вы понимаете, что он всё же виновен, вы будете его защищать? У вас бывали случаи, когда бы вы отказались от защиты?

Когда я учился, то думал, что деятельность адвоката сродни деятельности врача. Врач не выбирает, кто к нему приходит. На определённых этапах мы можем согласовать позицию с клиентом. И если клиент говорит, что он не преступал закон, я ему верю. В случае, если клиент признаёт, что он совершил какое-то противоправное деяние, мы с ним тоже согласовываем эту позицию и ведём соответствующую работу.

Возвращаясь к теме работы судов. Всё-таки некоторые вопросы к судьям по поводу их профессионализма у вас могут возникнуть? Мы сейчас не в той ситуации, когда судья — всегда безоговорочно мудрый и справедливый человек.

Вы оцениваете судью как человека, а это в данном случае процессуальная фигура. Судья — это должность, которая даёт право вершить правосудие именем Российской Федерации. Я не могу обсуждать человеческий фактор, это некорректно.

Насколько профессионально эти фигуры вершат правосудие, тоже не можете оценивать?

Да, без комментариев. Но мне бы хотелось, чтобы была реальная состязательность сторон, а не было правосудия с обвинительным уклоном.

Процент оправдательных приговоров в Великобритании 2,4%, во Франции — 1,8%, в Турции — 13,7%

А вообще в работе адвоката присутствует некая перформативность? Что-то, что делает её не просто холодным разговором нескольких сторон, холодными изысканиями в нормах закона, некая эмоция присутствует в этом?

Конечно. Я считаю, что есть какой-то элемент, эмоциональная составляющая как в речи адвоката, так и в речи прокурора.

В последнее время возникает много громких дел, вопросов, о которых все читают, все следят, обсуждают. Вы следите с профессиональной точки зрения за такими?

Нет времени.

Инициативная группа, подавшая иск против Мадонны, намерена обращаться к правительству РФ с законопроектом о внесении поправок в закон «О защите прав потребителей»

Но вот был суд по поводу взбаламутивших всех Pussy Riot. Вы следили за работой адвоката, за ходом процесса?

Нет. Я не хочу комментировать это.

Вы считаете, что свод законов Российской Федерации гарантирует справедливость выносимых по его предписаниям решений? Может, вы могли бы обозначить какие-то проблемные статьи, которые есть в законодательстве? Во время практики вы чувствуете, что какой-то закон не работает?

Если бы не было закона, не было структурированности его применения, было бы совсем плохо. По поводу пробелов в законодательстве — я недавно с этим столкнулся: посылал запрос адвоката, руководствуясь нормами уголовно-процессуального кодекса, а мне говорят: «Запрос адвоката — это не запрос следователя, органов полиции или суда. И мы вам не будем отвечать в полном объёме».

Лицо, которое ведёт дело, направляет запрос и получает по нему данные, а защитнику в этом категорически отказано. И этот пробел в законодательстве — неравенство сторон — есть.

Юридическая практика в стране выходит на более высокий уровень?

Есть правоприменительная практика, и есть правотворчество. Правотворчество у нас выходит на уровень — создаются законы, нормативные акты, подзаконные акты. Есть отдельные вопросы к правоприменительной практике, но на нашей действительности это не приживается.

Для вас поиск каких-то деталей — это работа, в которой в первую очередь важна внимательность, или тут есть что-то сродни работе художника, который ищет акценты в повседневности, и вдруг его озаряет — у вас такое бывает?

Совершенно верно. Это, наверное, сродни какому-то творчеству. Потому что все дела разные, как художник видит по-разному один и тот же пейзаж. Дела меняются, и нет шаблона, универсального подхода к какому-то делу.

Случай с пролитым в Макдональдсе кофе считается самым известным судебным процессом в мире

Как вы считаете, насколько важно в России приводить процесс к нужному результату не только в зале суда, где сидят прокурор, судья, свидетели, но решать какие-то вопросы кулуарно? Надо ли уделять этому внимание, и есть ли такая адвокатская культура — ведение кулуарных дел?

Вы имеете в виду «позвонковое право»? Или неформальное общение сторон с другими лицами?

Неформальное общение.

Я не сторонник неформального общения. Всё должно быть на уровне поля и рефери, говоря спортивным языком. Это классическая модель судебного состязания.

Это всё напоминает некое спортивное соревнование, у вас присутствует элемент спортивного азарта?

Конечно, я спортсмен. И это не ирония. Элемент состязания есть, азарт есть. Но всё-таки это не игра. Там судьбы людей, и если непрофессионально осуществлять защиту, то это отразится на будущем человека, который тебе доверил жизнь.

Поддержка общественности часто нужна? Без неё действительно не обойтись, чтобы невиновного человека вызволить из тюрьмы?

Активное участие медиа в делах не гарантирует, что подсудимому будет оказано снисхождение. Иногда наоборот — бывает, человек невиновен, а привлечение к нему внимание массмедиа провоцирует вынесение достаточно сурового приговора.

Только при наличии каких-то таких обстоятельств, о которых нельзя молчать, необходимо привлекать прессу.

То, что вы ведёте дело, вызывающее большой общественный резонанс, повлияло на вашу практику? Например, работа с Артёмом помогла «пропиариться»? Я не говорю, что вы специально из-за этого взялись за ту работу. Но какая-то отдача есть?

7 дел было возбуждено против Артёма Лоскутова в 2012 году

Некоторые мои коллеги не знают, что я защищал Лоскутова. Мой принцип такой: адвокат — это техническая сторона, помощь. И нельзя использовать клиента в целях бесплатной рекламы. Я считаю неэтичным использовать какие-то громкие имена.

А отдача была — мне понравилось общение с Лоскутовым. Я с удовольствием наблюдал за ним, когда он начал взрослеть. И сейчас я вижу достаточно умного молодого человека, с которым мне интересно общаться не только по делам.

Приобрёл ли я клиентов? Как видите, одного постоянного приобрёл. К Лоскутову какое-то особое внимание. Последний раз, кстати, за одно нарушение его уже раз наказали и планируют наказать ещё раза три.

То есть для вас важно внимание не медиа и не людей, а именно процесс наблюдения за клиентом и его личные успехи?

Первое дело было неожиданно долгим, и мне было приятно видеть, что Лоскутов вышел из следственного изолятора несломленным. И то, что, выйдя из мест лишения, он поехал не домой к маме, а защищать диплом. Он социально-ориентированная личность. Если бы было больше таких молодых людей, то было бы хорошо.

Вы часто сталкиваетесь с ситуацией, когда начинаете работать с клиентом, который уже находится в СИЗО?

Да.

Вы чувствуете, спокойно ли человек переносит ту ситуацию, в которой он находится, или его ломает?

Да, чувствую.

Пытаетесь поддержать этого человека? Присутствует ли в вашей работе элемент профессиональной деятельности психолога?

Летом 2012 года игумен Тимофей за рулём спорткара BMW протаранил две машины. По словам очевидцев, священник был пьян. Суд лишил его прав на 18 месяцев

Да, конечно. Если ты невиновен — будешь оправдан, если виновен, то к тебе будет применено заслуженное наказание — вот эту уверенность надо передавать своим клиентам. Я верю, что справедливость можно найти в суде. Даже Лоскутов нашёл эту справедливость по одному из дел.

Что бы вы посоветовали людям, которые попали в такую ситуацию? У которых возникли проблемы с законом, но уверенных в том, что они невиновны. Как им себя вести?

Не быть самоуверенными. Многие из граждан думают, что если они невиновны, то это безусловно их оправдает. И надо обращаться к профессионалам. Самонадеянность чревата и непредсказуема. Будет очень обидно невиновному гражданину, когда суд вынесет достаточно суровый приговор.