Кайт и Герда

Подобно Герде, героине сказки Андерсена «Снежная королева», не страшась холода и препятствий, она мчится по снегу и по льду вслед за своим кайтом. Мила Полякова — чемпионка мира и многократный призёр России по кайтингу, одна из основателей новосибирской кайт-школы «Ветру-Да!». Пока на замёрзшем Обском водохранилище был штиль, журналист Сиб.фм поговорил с Милой о ветре перемен, экстремальном кайтинге, победах и русских людях.

Мила, ты можешь определить, откуда ветер сейчас дует? Я думаю, что вот откуда-то оттуда. Я прав?

Ты почти прав: он дует примерно вон оттуда сейчас. Где-то полтора метра в секунду максимум. Но он «заходит», он гуляет сегодня. Благодаря занятию кайтингом я научилась определять погоду. Я лучше, чем всякий синоптик, знаю, какая завтра будет погода: солнечная, ветреная или снежная. Я знаю, какой ветер какую погоду приносит.

Расскажи, как получилось, что ты вдруг стала кайтингом заниматься?

Название «кайтинг» происходит от английского слова «kite» — воздушный змей

Вообще, в детстве у меня были проблемы со здоровьем. Моя мама, педиатр, подумала: надо закалять ребёнка. Когда мне было три года, она отдала меня заниматься фигурным катанием, на открытый лёд. В семь лет я уже начала ездить на соревнования. В итоге по фигурному катанию я кандидат в мастера спорта. Но с пяти лет я знала, что стану врачом: по маминой линии у меня в семье все медики. Так что, повзрослев, я решила поступать в мединститут. И вот как-то с фигурным катанием пришлось завязать: не хватало времени. В «анатомке» всё свободное время с одногруппниками проводили, нарабатывали, так сказать, базу. А к концу второго курса анатомию и другие основные предметы мы сдали, стало значительно легче. И вот я помню: была весна, как раз март. Меня друг Саша позвал на море, на пляж «Бумеранг». Я вообще не была готова, шапку даже не надела. В общем, друг пошёл кататься в гонку на каких-то цветных парусах, а я сидела на берегу и думала: ну, ёлки-палки... Замёрзла, народ меня там чаем отпаивал.

Но холод не остановил?

Вовсе нет, мне нравится пробовать много всего разного и нового. Сначала я около месяца ездила на тот пляж и просто ходила, запускала кайт небольшого размера, пилотажный.

Мне нравилось ощущение, когда ветер в руках.

А позже мне сказали: «Не хочешь ли ты поехать? На чём катаешься? На лыжах или на сноуборде?» Я, конечно, лыжи выбрала, с ними привычнее, хотя и на сноуборде могу. Считаю, что универсальность важна, если ты спортсмен или инструктор. У нас практически все ребята в школе кайтинга умеют кататься и на лыжах, и на сноуборде.

Мила, это вот они там как раз учатся кайт запускать?

Да, это маленький пилотажный кайтик. Папа с сыном. Папа, между прочим, чемпион мира, Владимир Коваленко.

Вот как. А вообще, чемпионов мира по кайтингу среди нас много?

В Новосибирске достаточно: четверо, по-моему. Для мегаполиса это много, потому что кайтинг — совсем ещё молодой вид спорта. В наш город он пришёл примерно в двухтысячном году. Одни из новосибирских основателей — Владимир Захаров и Александр Добаркин. Они поначалу шили кайты сами из какой-то непонятной ткани, чего-то там придумывали, катались, а потом к ним ещё народ присоединился. Кстати, мои тренеры Дима Мурашов, Игорь Гартвич тоже начинали с ними.

Как ваша школа кайтинга появилась?

70 км/ч — максимальная скорость передвижения спортсмена с помощью кайта

Нас было трое: я, друг Саша, который привёл меня в кайтинг, и Сашин брат. И мы втроём организовали эту школу. Сначала на «Бумеранге» с Сашей мы работали инструкторами в детской школе, учили детей кайтингу. Потом вместе ушли оттуда, позвали с собой Антона и организовали такую же школу на «Маяке». После наши пути с Сашей разошлись: он остался на «Маяке», а мы с Антоном ушли оттуда, взяли кредит и в конце прошлого года построили вот это маленькое здание, основали в нём школу кайтинга «Ветру-Да!». Ну, на что денег хватило. Сейчас потихонечку накапливаем, будем развиваться дальше. Раньше хотелось построить сёрфстанцию, но не было понятия где. Саша говорил, что бесполезно в Новосибирске что-либо строить, что если и строить, то это только за границей, что здесь кайтинг не получит развития: пляжей нет, летом все уезжают. Мы вроде с Антоном и готовы были бы уехать куда-то за рубеж, ведь и правда, финансирования тут нет, оборудование дорогостоящее. Но остались, потому что верим, что здесь возможно что-нибудь сделать: всё-таки есть программы разные, можно попробовать тендер какой-нибудь выиграть, есть и спонсоры, которые готовы финансировать.

Мне интересно с детскими домами работать, с детьми из малоимущих семей. И думаю, что есть люди, которые готовы ради хорошего дела вкладываться в оборудование, в инструкторов. Я верю в нашу страну, верю, что можно что-то сделать. Уже и сейчас к нам ходят детки заниматься, но хочется какую-то прямо секцию открыть: не виндсёрфинга, не кайтинга, а именно такую школу, куда бы дитё пришло и всесторонне развивалось бы.

На кайте ведь можно кататься и летом, и зимой, на воде и на снегу, можно кататься на асфальте, на песке, по полям: где угодно, лишь бы ветер был!

В Новосибирске, насколько мне известно, три школы кайтинга. В чём заключается уникальность вашей школы?

Я считаю, что в любом обучении должны быть стандарты. Раньше каждый наш инструктор по-своему объяснял новичкам основы кайтинга. Получалось так, что человек сначала занимался с одним инструктором, а в следующий раз этого инструктора не оказывалось, и он шёл к другому инструктору, который ему объяснял вроде то же самое, но уже другими словами. Это было очень неудобно. Плюс в обучении есть такие моменты, которые обязательно нужно проговаривать. Учитывая всё это, мы создали свою специальную программу обучения. Наши инструкторы её выучили, сдали нам экзамены: практический и теоретический — и только после этого мы допустили их к работе. Потому что это серьёзно, это экстремальный вид спорта. Но, в принципе, занятие кайтингом безопасно, если всё грамотно делать.

Интересно: как происходят соревнования по кайтингу?

Всё просто. Организаторы определяют, откуда ветер дует. Например, ветер дует вот отсюда, к берегу. Вот берег. (Рисует на снегу, — прим. Сиб.фм.) От него по льду озера выстраивается дистанция. В кайтинге, как и в любом другом парусном спорте, нужно уметь ходить любыми курсами, в том числе против ветра. Но напрямую против ветра мы пойти не сможем, мы двигаемся под углом. Итак, вот тут у нас, на берегу, старт. Организаторы ставят один знак напротив него, против ветра, следующий — в полветра и в конце — финишный знак. Против ветра мы ездим зигзагами, они у нас называются галсами. Так мы и едем галсами: от знака до знака, а потом, уже от финиша, мы возвращаемся до изначальной точки, до старта, по ветру, или, как говорят кайтеры, «сливаемся».

А как же вы на соревнованиях среди снегов ориентируетесь?

Заблудиться невозможно, потому что знаки видны. В общем, кто первый обогнул эти знаки и финишировал, тот молодец. Но не всё так просто. Ветер не всегда дует с одной стороны. Он может отходить, заходить. Бывает, например, что ты рассчитываешь доехать до следующего знака и за ним сделать пару поворотов, но в результате приходится делать пять или шесть поворотов. И на соревновании это плохо, потому что каждый поворот — потеря скорости, потеря времени на дистанции. Всё это сравнимо с шахматами: свои действия нужно продумывать наперёд.

Кайтер должен не только быть сильным и натренированным, он должен чувствовать, как дует ветер, уметь прокладывать свою дистанцию, находить наиболее короткий путь при условиях, заданных ветром.

А если ветер стихает?

Тогда отмена гонки. Если не марафонская дистанция. А если марафон, то допустимо идти коньковым ходом на лыжах вместе с кайтом, но кайт при этом сворачивать нельзя.

Мила, у тебя очень много наград разного уровня. Скажи, ты можешь согласиться с тем, что главное не победа, а участие?

Смотря какие соревнования и смотря где. Раньше я думала, что главное — победа, а не участие: наверное, благодаря этому и побеждала. Долгое время у меня была основная соперница Женя Ракушева из Тольятти. Но потом, когда я уже стала чемпионом мира, стала многократным призёром России, всех обогнала, кого хотела обогнать, достигла всего того, чего хотела достичь, в том числе победила и Женю, я подумала: а что же дальше? И придумала. Командные соревнования в Норвегии. Чемпионат мира. Многодневная гонка. Автономка.

Ты идёшь с санками. В санках — еда, палатка, спальник: всё, что нужно для того, чтобы прожить в снегу три-четыре дня.

Почти полярная экспедиция.

Да. И мне нужен был напарник. Потому что опасные условия: пересечённая местность, населённых пунктов рядом нет, ориентировка по GPS-навигатору. И на одних контрольных точках стоят организаторы с чумами, с тёплым чаем, а на других — нет. Короче говоря, при поиске напарника мой выбор пал на Женю из Тольятти. Соревнование происходило вокруг полуострова: нужно было стартовать на одной части полуострова, полностью его обогнуть и прийти на финиш. Иногда ветер переставал, приходилось идти пешком, за собой таская сани и кайты. И в первый год мы с Женей даже до финиша не дошли.

В первый год? То есть был и второй?

Да, на следующий год мы снова поехали туда, были в женской команде, думали: хэй-хэй, мы дойдём до финиша! А так получилось, что там есть промежуточные финиши. И мы до промежуточного финиша пришли как раз двадцать шестыми из сорока команд. Но зато первыми из всех женских команд. По условию соревнований гонку продолжали только первые двадцать пять команд. И мы организаторов умоляли: мы же первые среди женских команд, ну пустите нас дальше! Они ответили: нет, мы не можем, автобус вас будет ждать там-то, там-то. В общем, нас на снегоходах оттуда эвакуировали. Столько было слёз! И мы попросили сразу, чтобы нас на следующий год записали.

И вы поехали ещё раз?

Мила рассказывает о своей страсти к спорту в историях большого города

Конечно. Для нас была важна победа. И уже в следующем году мы хорошо стартовали, шли в десятке из сорока шести команд, но на двенадцатой точке — а всего их было четырнадцать — я немного «полетала», повредила оборудование...

То есть как это — «полетала»?

Ну, в Норвегии ведь горная местность, ветер. Меня подняло, опустило, кайт порвался...

Как это — «подняло, опустило»?

Пришёл порыв ветра, меня на пару метров с санками подняло, потом о землю шмякнуло. Я собирала кайт...

Сурово.

Нормально. Меня на фигурном катании научили падать, я правильно падаю, группируюсь. Но я там труханула, конечно. Упала, лежу, думаю: цела я или нет? В общем, из-за этого мы с Женей потеряли два часа. За эти два часа нас обогнали несколько команд. И когда мы добрались до финиша, я говорю: Женька, мы добрались, ла-ла! — и вдруг оказывается, что мы из женских команд вообще четвёртые, мы просто и не поняли тогда, что мимо нас проехали девушки. А в общем зачёте мы были шестнадцатыми. Так было обидно! Но, посидев-подумав, я поняла, что именно в этой гонке не важно, каким ты по счёту финишировал.

Главное, что ты в принципе пришёл состязаться, потому что это борьба не с соперниками, а борьба с самим собой.

В гонках, для участия в которых отбирают людей со всего мира, главное участие, а не победа. Это меня успокоило. И в этом году, когда я готовилась на Кубок Сибири, я совсем забыла про те состязания. И мы заявку на участие не подали.

При помощи спорта можно что-то самому себе доказывать? Ну, вот, к примеру, пришла ты первой. И что ты после этого себе доказала, что поняла о себе?

То, что я могу сделать что-то большее. В условиях соревнований, в экстремальных условиях, в автономной гонке ты понимаешь свои возможности.

И там ты сделаешь больше, чем ты смог бы сделать в обычной жизни, мне кажется. Тогда ты только и живёшь, когда ты на грани.

А чему кайтинг учит?

Я и сама не до конца это понимаю. Вот раньше ты не любишь ветер, холод, снег; если идёт дождь, ты ёжишься. А тут... ты сидишь на работе, смотришь: ветер за окном деревья колышет. И ты думаешь: когда же закончится этот рабочий день? Или: а может, пораньше отсюда срулить? Потому что те ощущения, которые ты получаешь с полётом... это какая-то свобода, это управление стихией. Ветер поймать невозможно, хоть и некоторые говорят, что кайтеры ловят ветер. Мы не ловим ветер, мы лишь умеем его использовать. С помощью кайта. И когда ты скользишь за кайтом, ты ни о чём не думаешь, происходит полное единение с самим собой, с природой, с ветром; если какие-то проблемы, если что-то ещё, — ты отпускаешь это, всё уходит. Открываются какие-то истины, ты уже не думаешь о том, что: боже, какие кредиты, какая-то там ещё фигня...

Но ведь кредиты — они стандартно есть, и от перемены ветра ничего не изменится.

На Гавайях верят, что кайт был придуман богом Мауи

Но мировоззрение, ценности меняются! Вот я даже смотрю на людей, которые приходят к нам заниматься кайтингом. Приходит обычный человек: он носит чёрную куртку, чёрные штаны, чёрную шапку. Один из тех, которые вечно такие хмурые едут в метро. И это его повседневная жизнь. По нему видно также, что в период отпусков у него стандартные способы отдыха: в лучшем случае позагорать на пляже и попить пивка. Ну, я говорю про среднестатистического человека; в нашей стране, к сожалению, это так. Вот приходит к нам, допустим, такой человек, и кайтинг учит его чему-то своему, например, отпускать.

Отпускать?

Да, отпускать. Отпускать можно всё. Разошлись с человеком — его же нужно отпустить. Какая-нибудь ситуация жёсткая на работе — лучше её отпустить, посмотреть на неё со стороны, и решение найдётся. Кайтинг учит отпускать и доверять. Потому что когда вы прицепляете к себе кайт, нужно доверять ему, ветру.

Если вы не доверите ветру свою жизнь — кататься не получится.

У кайта есть планка, за которую человек держится при движении. Планку эту нужно уметь регулировать, не тянуть на себя. А мы ведь в жизни вечно всё на себя и к себе тянем. Так вот в кайтинге так нельзя. Если вы будете планку тянуть на себя, то кайт вас опрокинет, упадёт сам, а потом вам придётся ещё и стропы распутывать. Когда я учу взрослого человека управлять кайтом, я по его движениям вижу, какие у него блоки, страхи, комплексы. И я ему говорю: кайт тебя научит. И когда у человека получается, у него внутри происходит работа над собой, он вдруг осознаёт, почему в жизни у него что-то не выходит, его сознание становится иным. И всё! И вот я вижу: он уже покупает себе самый яркий горнолыжный костюм, он уже приветлив, едет в метро с такой вот улыбкой, живёт!

Мила, но ведь русские люди вообще мало улыбаются. А ты, кстати, очень улыбчивая. Как думаешь, по своему характеру ты русский человек?

По характеру? Ну, да, меня тоже надо порой попинать, чтобы я что-нибудь сделала. Кстати, соревнования — это тоже путь к самопознанию. Занял какое-то не очень хорошее место, расстроился. А на самом деле, чего расстраиваться, если ты мало тренировался? В общем, не делать что-то важное, пока не клюнет петух, — это вот моя русская черта.

А есть ли в нашем обществе что-то, что тебе хотелось бы изменить?

Вот я часто езжу на поездах и никак не могу понять: зачем наши люди приклеивают жвачки на полки? Ну ты же можешь поехать сам потом, и точно так же у тебя будет улеплена вся полка. Это недостаток воспитания и культуры. У меня, к примеру, лежит уже несколько дней бумажка в кармане, потому что я всё время забываю про урну. Конечно, я уже десять раз могла эту бумажку на улице выкинуть, но я так никогда не сделаю, потому что... ну это жесть.

Я думаю, если мы будем себя менять в лучшую сторону, не будем хотя бы мусорить, многое изменится в нашей жизни.

Надо беречь природу. И кайтинг приводит к этому. Вот почему сёрферы не любят чужих на пляже? Да потому что чужаки придут, накидают банок из-под пива, оставят мусор после себя, а настоящие сёрферы то место, на котором катаются, любят, убирают.

И вы убираете?

Мы неоднократно убирали пляж! И не только весной: всё лето почти. Как правило, пару мешков всякой фигни перед отдыхом каждый из нас уносит с берегов. И несмотря на это, когда мы в Быстровке однажды летом катались, — а в Быстровку приезжают отдыхать вообще разные люди, — у нас один ребёнок на «розочку» угодил, пятку себе проколол. И я вот всегда думаю: у нас же такая красивая большая страна. Такая богатая природа. Тут и на горных лыжах можно покататься, и на море съездить, и на озеро сходить, на речку. Абсолютно всё у нас есть. Но единственное, чего не хватает, так это элементарной культуры.