Глядя на карту, и не сообразишь, насколько Индонезия огромна. Проекции земного шара на плоскость (по способу Меркатора или иному) сильно искажают пропорции. То, что у полюса, непомерно растягивается; то, что у экватора, остаётся как есть. И кажется, что Индонезию можно за день проехать. Да она вся уложится между Обью и Енисеем!
Это невинное заблуждение для путешественника опасно. Едет он, едет, силы и деньги кончаются, а страна — даже не думает.
Если совместить карты Индонезии и, например, Европы, увидим, что Индонезия простирается от Ирландии до Узбекистана. Вот размах! Ява размером с Италию. Суматра — с Францию. Индонезия по площади примерно такая же, как вся остальная Юго-Восточная Азия, да ещё и с Индией в придачу. И надо учитывать, что автомобильная езда тут медленная по причине неразвитого дорожного хозяйства, железнодорожная сеть охватывает считанные проценты территории, а пассажирские суда ходят, бывает, раз в месяц. Вот и получается, что объехать страну, рассмотреть её всю — задача почти неподъёмная для одного раза. Не буду высокопарно восклицать: мол, жизни не хватит. Но полгода, а то и год понадобится как минимум.
Для короткой же поездки выбрать нужно что-то одно. Большинство устремляется, понятное дело, на Бали. Здесь буддийская культура — экзотика посреди насквозь мусульманской Индонезии. Действительно чудесный сёрфинг: на длинных океанских волнах только с доской и управишься, купаться и плавать по старинке нельзя, того и гляди смоет, утянет и перемелет косточки. Романтическое очарование, которое ещё сильнее подогрел фильм «Ешь, молись, люби» с Джулией Робертс.
Обхватив руками и ногами Хавьера Бардема, умчаться на мотобайке в закат мимо пальм — это ли не счастье, думают многие женщины и заказывают билеты в #сказочныйбали.
10 млн долларов составил гонорар Джулии Робертс за роль в фильме «Ешь, молись, люби»
Хороша для экзотического, но при этом достаточно доступного путешествия Ява: древний храм Боробудур, культурная столица Йогьякарта (индонезийский Петербург) с её батиком и тростевыми куклами, вознесённое в заоблачную высь плато Диенг с грязевыми озерами, огромная и заполошная Джакарта, ботанические сады Багора с их непередаваемым голландским духом, рыбные промыслы Проболинго... И, конечно, вулканы во главе с размноженным на миллионы открыток Бромо.
Малые Зондские острова, пожалуй, самое зелёное место на Земле.
4 место в мире по численности населения занимает Индонезия, 14 — по территории
Здесь тот самый остров Комодо с варанами, Флорес с его гигантскими крысами, карликовыми слонами и ископаемыми «хоббитами» — древними людьми метрового роста, Ломбок — альтернатива Бали без суеты и наркоты, медвежий угол Азии — Тимор.
Ещё сложнее охватить Сулавеси и Молуккские острова, некогда — мировой центр производства пряностей и место жесточайших сражений колонизаторов всех мастей. Англичане, португальцы, испанцы, голландцы, японцы; пираты, торговцы и солдаты. От Батавии до Формозы, от Малаки до Соломоновых островов — морская романтика, кровь, порох, попугай на плече, «тысяча чертей» и «паруса поднять».
Всё это ещё мерцает, ещё чувствуется в лабиринте морей с трудновыговариваемыми названиями. Да и пираты в этих водах пока ещё не перевелись.
Наконец, индонезийский Дальний Восток — Папуа, где, понятное дело, папуасы. Немею в попытке представить что-то более экзотичное, чем толпа совершенно голых, не считая длинных деревянных гульфиков, чёрных кучерявых мужиков на уроке арифметики в вечерней школе.
Но для сегодняшнего рассказа выберу, пожалуй, другой «край географии».
На максимальном удалении от папуасов, у западного предела страны, затерялись в лесах совершенно непохожие на них с виду, но не менее удивительные люди — батаки.
Летать вообще замечательно, а над Молуккским проливом и подавно. Редко где под крылом такая впечатляющая картина: суда, суда, суда. Танкеры, лихтеры, контейнеровозы, сухогрузы, рефрижераторы, любая мыслимая судостроительная номенклатура. Этот пролив — одно из трёх «игольных ушек» транспортной системы Мирового Океана. И единственное природное: Суэцкий и Панамский каналы — человеческих рук дело. Здесь, над водами к югу от Сингапура, остро чувствуется промышленная мощь планеты.
Удобная точка обзора: величественные левиафаны плывут, вызывая гордость за человечество, а мусора, нефтяных пятен, дохлой рыбы — не видать с высоты!
Как-то не верится, что от этой современности и мощи до диких мест, где время будто замерло — километров сто по прямой. Более того, большой индонезийский город Медан, куда направлялся мой самолёт, к батакам совсем близко — километров тридцать! Но эти гордые люди вопреки всему сохраняют самобытность.
Сердце территории батаков — селение Берастаги, озеро Тоба и окрестности. Загадки этого народа начинаются уже на уровне генетики. Учёные выяснили, что их ближайшие родственники — племена северной Мьянмы. Это почти в Гималаях! Кочевники-батаки отпочковались от них ещё в неолите и с тех пор жили здесь в горах, почти в полной изоляции. В конце XVIII века на них буквально наткнулись британские исследователи — и были потрясены увиденным.
Батаки строили большие здания, имели развитую письменность, высокий уровень ремесленного производства — что не мешало им активно заниматься... каннибализмом.
Последним неудачником тут закусили менее двухсот лет назад! Не исключено, что им был как раз какой-нибудь британский исследователь.
За исследователями потянулись военные, следом — миссионеры всех мастей, от католиков до баптистов. Суровые батаки их убивали при первой же возможности, и лишь в 1867 году немцу Людвигу Номменсену удалось наладить с непокорными дикарями контакт. Для северной Суматры он стал этаким Миклухо-Маклаем.
История постепенно взяла своё. Теперь батаки — милейшие люди, почти сплошь протестанты (по крайней мере, формально).
Людвиг Номменсен — немецкий миссионер, в XIX веке обращал батаков в христианство. Перевёл на батакский язык «Новый завет»
Неиспорченные, приветливые, с чувством достоинства, неуловимо напоминают благородных индейцев из книжек — делаваров, например. Вместо врагов кушают свиней и собак. Диета для исламской Индонезии нехарактерна. На прямые вопросы местные жители отвечают уклончиво, но дают понять, что это мясо попросту наиболее похоже на человечинку. Спрашиваю: а откуда они знают, какая на вкус человечинка? Отвечают на голубом глазу: прабабушка рассказывала. Веришь, что остаётся.
Батаки — затворники: их долго не могли обнаружить, потому что они строили деревни далеко в лесах, высоко в горах, обычно за ущельем, через которое «забывали» перекинуть мост. Батаки до сих пор практикуют множество страшноватых и диковатых обычаев.
Причём не для туристов, как обыкновенно в Азии бывает, а для себя.
4 001 835 иностранных туристов побывали на Бали в 2015 году. Каждый год поток увеличивается примерно на 10 %
На одно такое действо я наткнулся совершенно случайно, пробираясь по окраине посёлка Берастаги, которая примыкает к склону великолепного вулкана Сибаяк. Ни одного туриста не было. Снимал на камеру только я. В чём смысл этой мистерии, честно скажу, до конца не выяснил: англоговорящих в толпе не было. Интернет тоже не помог: обычаи батаков обширны и разнообразны, и изучена лишь малая их часть. Рассказываю, что видел. Множество людей (исключительно мужчин) под гипнотизирующий бой барабанов и перкуссий по очереди подходили к старейшине и получали от него некий наркотик. Действовал он через пару секунд и порождал кратковременные судороги, поэтому в этот момент человека крепко держали. После чего участник «вакханалии» впадал в экстатическое состояние и начинал кружиться и плясать.
Судя по глазам, ребята были явно «не здесь». Через пять-семь минут действие вещества кончалось и человек будто просыпался, не понимая — где он, кто он.
2800 км³ магмы излилось во время последнего извержения супервулкана Тоба, произошедшего около 75 тысяч лет назад, одного из крупнейших извержений за последние 25 млн лет
Традиционная архитектура батаков также слегка зловеща. На высоких крышах обязательно висят черепа. Хорошо, не человечьи. Батаки — бывшие анимисты, их тотем — водяной буйвол, и каждая крыша по сю пору украшена головой с рогами. Похожие строения изображены на некоторых картинах и иллюстрациях российских художников стиля модерн, он же ар-нуво. Тогда была мода на языческую славянскую старину, всяких богатырей и бабок-ёжек с их избушками. Смотришь на батакскую избушку — вспоминаешь Билибина и Бенуа.
Эстетического предела батакская архитектура достигает на берегах озера Тоба. Оно, как ни странно, тоже вулкан, причём, по некоторым оценкам, — крупнейший на планете. Заполненный водой кратер по площади значительно больше Москвы. Остров Самосир посреди озера — больше, чем весь Сингапур. Последний раз Тоба извергалась около ста тысяч лет назад, и это было крупнейшее извержение из известных. Рвани он сейчас — ядерная зима нам обеспечена, куда там Везувию или даже Кракатау.
Пейзаж вокруг Тобы ни с чем не спутаешь: тёмно-стальное кольцо озера, внешний и внутренний берега уходят отвесно ввысь. И то тут, то там рассыпаны дома туземцев, которые и делают местность абсолютно неповторимой.
Батаки как архитекторы — в высшей мировой лиге. Готический шпиль, луковка церкви, дорический ордер...
В этом ряду и батакские крыши, фундаменты, стены с резьбой. Народу удалось создать совершенно особенный образ своих зданий, и через них точно выразить себя, свой характер и самость.
Такие дворцы могли бы строить в чащобах одичавшие эльфы. Уникальная «дремучая» роспись, нечеловечески человекоподобные статуи по углам и главное — крыша. Лихая главная линия — парабола конька. Как рыбацкие сети на просушке. Как бычьи рога. Как седловины гор, которые здесь повсюду. Дома повторяют их, впаиваются в пейзаж, становятся частью окружающей природы, и орнамент — будто заросли на их склонах.
Батаки нашли ту самую, единственную линию, которой не хватало их миру, замкнули его, и с тех пор этот мир совершенен.
Растянутые ввысь до предела, будто за нитки к небу притянутые за края, похожие на корабли. Дома и строятся по-корабельному: стрингеры, нервюры, шпангоуты... Излишняя для быта, чистая красота: чердак гораздо больше жилого пространства.
Первого этажа, по сути, нет — столбики, перекладинки, лёгкий набор. Там курятник, дровенник, несерьёзная мелочь. Стоит дом на ножках, цыпочках, стапелях — кажется, вот-вот его «спустят на небо», и поплывёт он к облакам.
И что ещё удивительно: речь не об утраченном, не о прошлом. На фронтонах даты: 1995 год, 1999, 2006... Так строят сейчас. А не так, как принято в усреднённом мире: кубик-кубик-квадратик. Так что эти здания — и памятник собственному достоинству, не больше, не меньше.
Мы, мол, батаки, и засуньте себе в подпол ваших Ле Корбюзье.
Понятны, но редко успешны попытки описать, по меткому выражению Жванецкого, «вонь на вкус, боль на глаз». Русские очень редко заглядывают сюда, к батакам, а ведь тут лучше, чем на Бали, несравненно. Сказать ли, что здесь, пожалуй, самые красивые облака, закаты и рассветы, что я видел в жизни? Фотоаппарат окончательно сдался и перестал брать. Столько красоты переработать механический глаз не в силах. Как тут зафиксируешь, если по синему небу белейшее облако, на его фоне — ещё одно, ярко-красное, по его краям — чёрная кайма, и это только маленький кусочек огромного купола?
Приезжайте на Суматру. Не бойтесь, не съедят.
Подпишитесь на нас в Telegram
