Главный ловец снов о Земле и фронтвумен группы «Немного Нервно» Екатерина Гопенко впервые приехала в Сибирь играть фолк, как давно обещала, и выступила на ролевом фестивале «Сибкон». Перед концертом корреспондент Сиб.фм обсудил с ней музыку как холодный компресс, украинскую революцию, внешность подростков, а также саундтрек к свежему фильму «Вий».
Несколько лет назад вы записали песню, где зовете всех в Сибирь играть фолк, а сами впервые приехали только сейчас. Как ваш гастрольный график всё-таки коснулся Сибири, и что вы о ней думаете?
Когда я писала песню, Сибирь представлялась мне каким-то очень далёким и феерически недостижимым местом. Сибири я пока не видела — из аэропорта на такси сразу сюда [на «Сибкон»] приехала. Пока могу сказать одно — здесь много снега и ёлок и очень холодно в феврале. Когда мои музыканты узнали, что я в феврале лечу в Сибирь, они сразу решили, что сотрясение мозга мне даром не прошло. А вообще здесь ролевой фестиваль. Ехать на фестиваль в новое место — всегда лучше, чем просто с концертом являться. Много людей в одном месте же. И вот я решила — почему нет? Эти люди [организаторы] давно знают обо мне, я какое-то время знаю об этом фестивале. Так что когда возникла мысль о моём концерте здесь, у меня не было выбора, соглашаться или нет.
На «Сибконе» вы в том числе презентуете новый альбом «Сны о Земле», который получился ещё печальнее и светлее, чем прежние пластинки. Как бы вы сами описали, в какую сторону эволюционируете, на какие образы и звук сейчас ориентируетесь?
Наша акустика, частью которой является альбом «Сны о Земле», эволюционирует в сторону исландской музыки, в сторону настоящего дрим-звучания. Если послушать весь альбом, то становится понятно — там длинные инструментальные отступления, здесь вообще без текста, а вот стих со странными звуками.
Хочется создавать музыку волшебства, чего-то далёкого и звенящего, чтобы не слово резало ножом по душе, а чтобы музыка лечила все эти раны.
Все говорят: «У вас такая депрессивная музыка!» Да она не депрессивная, она как холодный компресс к месту ушиба. Я не певец протеста и не проклятый поэт, а просто человек, который пишет музыку ощущений, музыку о хрупкости и красоте.
Это самостоятельный путь, или всё-таки ориентируетесь на кого-то?
Думаю, на Sigur Ros — эту странную исландскую группу. Ещё есть Борис Гребенщиков, который ни в чём себе не отказывает, может петь всё, что ему в голову взбредёт, — я у него этому учусь. Всё остальное — классика со всей полнотой звуков и умением создавать без слов картины и миры — всё моё оттуда.
Вы выпустили уже три полноценных альбома, сингл, альбом в дуэте с Александром Кафтановым и, кажется, море самостоятельных песен. Когда успеваете, учитывая тот же график гастролей по всей стране?
Полное название альбома «Сны о Земле. Глава 1. Сон колокольчика за миг до падения в снежную гриву Того, кто приносит утро»
Времени много — в году 365 дней, в каждом из них по 24 часа; восемь часов мы спим, а четыре часа раздолбайствуем, всё остальное время мы можем заниматься музыкой. У нас нет постоянных работ, а когда мы не ездим с концертами, мы репетируем и записываемся. Подработки, конечно, есть, особенно летом, когда наступает время бесплатных фестивалей. Там если ты продал диски — ты поел, если не продал — автостопом уезжаешь дальше. Но у нас получается даже в бесконцертное время жить с продаж дисков.
Как же «потребители», скачивающие вашу музыку из интернета, не обижаетесь на них?
Сейчас диски в музыкальном мире превратились скорее в сувенирную продукцию. Вот у меня нет
Мы не обижаемся, сами же выкладываем записи на «Рутрекер», в «ВКонтакте». Очень плохая мысль — пытаться нажиться на музыке. Жить на это можно, наживаться нельзя. Если музыка хороша — её всё равно будут... не воровать, а бесплатно скачивать, слушать. Вот через восемь часов после концерта-презентации этого альбома, когда мы продали первый экземпляр, уже несколько песен были в интернете, это показатель качества. Тут такое дело — кто хочет, он всё равно придёт и купит диск, закинет 200 рублей на Яндекс.Деньги, купит билет или магнитик с логотипом «Немного Нервно» — выразит свою признательность нам за музыку. А у кого нет денег... Бедность — это не порок.
Мне очень часто пишут люди: «Очень хотим прийти на ваш концерт, но мы студенты, и у нас есть деньги только на электричку до города».
Альбом Sigur Ros «()» полностью спет на языке Vonlenska, сконструированном из бессмысленных слогов
Или: «... Я инвалид, у меня очень маленькая пенсия...» Тогда я прошу сказать свои фамилии, вписываю, когда ситуация ясна, когда человек правда хочет и правда не может. Люди могут бесплатно слушать нашу музыку, если я понимаю, что это им нужно.
Зачем всё-таки уехали в Москву? Тоска по родине не мучает?
По какой родине? У меня родина — это весь мир, мне одинаково хорошо и плохо во всех местах, где я бываю. Это зависит не от места, а от людей и событий вокруг меня, от моего собственного состояния. Мне кажется странным, непонятным, делить мир границами и чем-то ещё. Это же просто условности какие-то. А люди из-за этих условностей конфликтуют, спорят, лица бьют друг другу, нелепо просто.
Понимаете, у нас на Украине ничего не было, поэтому нам, в принципе, всё равно, где у нас ничего нет. Нет ни жилья, ни работы, ни семьи. Мы можем ездить куда хотим. Мобильная музыкальная единица.
Московский электропанк-дуэт «Барто» рассказал Сиб.фм о политической цензуре в России
Я не потеряла ничего, уехав из Запорожья. С другой стороны, я немного-то нашла в Москве. Москва — это город более чем на любителя. И я не тот любитель. Но там кипит музыкальная жизнь СНГ, однако мало быть гениальным музыкантом — важно оказаться в нужном месте в нужное время, нервно сжимая в руках свой диск.
Конкуренция столь высока?
Завидовать и соревноваться принято у подростков, мне кажется. Музыканты, которые ездят по России, примерно одного жанра и уровня популярности рано или поздно друг о друге узнают и начинают помогать. Потому что мы — это люди, в которых никто не вкладывает деньги, у нас нет никаких связей, есть только мы сами. Если кто-то из нас находит какой-то интересный фестиваль или конкурс, мы делимся информацией.
Вы уехали, но продолжаете петь на украинском и даже записали саундтрек для свежего «Вия».
Песен на украинском у меня четыре с половиной. Половина — это как раз саундтрек, где куплет на русском, припев на украинском, а в целом не пойми что происходит. Он пользуется популярностью в интернете, мы начали замечать, что люди уже убирают нелепую приписку «альтернативный саундтрек», они просто пишут «саундтрек к фильму „Вий“» — это тешит моё самолюбие, но я ожидаю проблем от создателей фильма (смеётся, — прим. Сиб.фм). Эту песню, правда, рассматривали как музыку под титры в конце фильма. Вообще было прислано 239 песен-претендентов на это место, но в итоге они там решили поставить основную музыкальную тему фильма.
Попросили, правда, не расстраиваться, мол, ваша песня единственная звучала как саундтрек к ленте с бюджетом в несколько миллионов долларов.
Сам фильм-то посмотрели?
Да, но у меня смешанные чувства. Скажу, что это не фильм ужасов и не мистика, как я боялась, и там хорошо реализована мысль, что истинное зло живёт в людях. Не надо никакого дьявола. Люди сами устраивают ад на Земле.
По поводу ада. Как из России воспринимается то, что сейчас происходит на Украине?
Мне больно и обидно, мне страшно читать о каждой новой смерти, о каждом новом увечии. Я не являюсь сторонником правительства, существующего там сейчас, но я и не сторонник оппозиции, которая выходит с дубинками, камнями на живых людей в форме «Беркута» — чьих-то отцов, сыновей, братьев, мужей... Но и люди оппозиции — это ведь тоже чьи-то дети, отцы и мужья.
Фраза о том, что революции планируют гении, делают романтики, а пользуются ими негодяи, не теряет актуальности. Те, кто сейчас стоит на площадях, — романтики, но я не скажу, что они правы.
Скорее всего, их просто обманули, пообещали то, что они не получат в любом случае. На Украине революции не заканчиваются с 2004 года, на Майдане всегда кто-то стоит. Революция не прекращается уже десять лет. Все устали так жить, но так не решить проблему. Махатма Ганди сделал свою революцию бескровно, хотя и занимался этим 15 лет. Я верю, что подобные сценарии развития могут быть и у нас. Правда, в случае Украины уже поздно — пролилась первая кровь. Но я не теряю надежды.
Слушайте, а ведь никто не знает, сколько вам лет. Это намеренная драматизация образа, или не хочется лишнего внимания?
Группе «Немного Нервно» уже шесть лет, но на фестивалях, куда мы приезжаем, — мы всегда самая молодая группа. «Но почему, — я спрашиваю, — вот в этой группе все участники моложе меня на пять лет, я точно знаю». Просто мы маленькие милые худые люди, которые выглядят как подростки последние десять лет. Но это срабатывает очень хорошо, когда выходят дети и устами глаголят истину. Получается, мы ещё лет десять можем притворяться подростками и доносить до людей наши идеи, не вступая в конфликт поколений.
Подпишитесь на нас в Telegram
