Подпишитесь на Telegram-каналКорреспондент Сиб.фм поговорил с деканом экономического факультета НГУ Гагиком Мкртчяном о том, каким образом 50 лет обеспечивается качество подготовки студентов, как он ищет себе замену и ведёт кадровую политику, почему был ещё требовательнее к своим детям и какой свой недостаток считает самым серьёзным.
Деидеологизированная экономика
Что, на ваш взгляд, было самым ярким в истории экономического факультета НГУ?
Экономическое образование в университете началось в 1962 году. В советский период во всех вузах страны преподавалась политэкономия капитализма и политэкономия социализма. Одновременно в мире развивалось применение математических методов в экономических исследованиях. Развитие экономико-математических методов позволило деидеологизировать экономическое образование. И это было очень важным в становлении экономического факультета.
На факультете с 1979 года: сначала пришёл сюда как первый заместитель декана, а в 1985 стал деканом. Поэтому я часто рассказываю истории о начале формирования факультета, всех с того времени помню, с некоторыми даже в дружеских отношениях.
А какие профессора тогда были — настоящая плеяда!
Умением подать материал увлекали студентов основатели факультета. Если вы нашим выпускникам сейчас зададите какие-то теоретические вопросы, посмотрите, как хорошо они будут рассказывать. Вот что значит уровень подготовки! У нас в стране система образования, даже аспирантской подготовки, не содержит хороших элементов для того, чтобы обучающиеся умели хорошо излагать свои мысли, говорить. Конечно, бывает риторика и так далее, но где взять умение подчинить себе аудиторию?
В октябре 2016 года Гагик Мкртчян получил медаль «За заслуги перед Отечеством I степени»
Я учился в Ереванском университете: у нас был атеизм — обязательный курс во всех вузах в то время. Так вот преподаватель читал не атеизм, а историю религии. Дверь открывалась — он, не здороваясь, начинал лекцию и после звонка так же, не прощаясь, уходил. А мы как заворожённые его слушали. Вот это умение подать материал, завлечь студенчество. На экономическом факультете у нас также было.
В 70, 80-е годы у экономического факультета как раз был расцвет?
Да, это золотой период. Сначала у нас был очень компактный факультет, маленький. Принимали 50 человек, а потом я добился дополнительных приёмов. Тогда соотношение между мальчиками и девочками было в пользу мальчиков. Правда, за тот период была одна жалоба на нарушение прав женщин. Я лично проводил собеседование по экономической географии, обществознанию и подбирал, кто подходит, а кто нет. Кстати, из-за этого в том числе очень хорошие выпускники получались. Принимали ещё и кандидатов в студенты. 125 человек садились за парты на первые курсы, а оканчивали максимум 85.
Очень жёсткое было образование:
когда от нас переводились в другие вузы,
становились там отличниками.
Любимая работа или бизнес
Но золотой период закончился с перестройкой?
Да, началась перестройка. Помню, как я шёл по коридору главного корпуса, а мне навстречу идёт ректор и говорит:
«Гагик, ни на одном счету университета нет и рубля. Все счета пусты».
Вы представляете состояние университета? Зарплаты нет, ничего нет.
Поэтому, помимо качества образования, мне нужно было обеспечить ещё и материальное состояние факультета.
Тогда многие молодые ушли в бизнес и не вернулись. На других факультетах такого не было. У нас иначе, потому что они были востребованы — банки очень хотели таких специалистов. Некоторые потом всё же вернулись: кого-то я принял, а кому-то отказал. Поэтому правильно говорят сейчас, что стариков надо беречь: они в своё время спасли факультет, не ушли куда-то, потому что здесь нужны были преподаватели.
236 штатаных преподавателей трудятся на ЭФ НГУ
Почему вы тоже не бросили всё и не ушли в бизнес?
Мне часто говорят: «Вот если бы ты ушёл в бизнес, зарабатывал бы бешеные деньги. Чего ты тут остался?» В первое время очень тяжело было факультету, но я был увлечён этой работой, любил её. Может быть, от этого и пострадал. Любовь тоже иногда вредная. Говорят же, что любовь к женщине — это потеря самостоятельности и возникновение чувства собственности. А здесь с работой связано.
Я видел результаты своей работы в этот тяжёлый период. Не стал уходить в бизнес ещё и из таких соображений: мои дети очень быстро обустроились в жизни, потому что способности были, а что мне остаётся — обеспечить себя и жену. Зачем тогда мне напрягаться, идти в бизнес? Вот и не пошёл. Моя дочь получила три диплома: диплом НГУ и два диплома московских вузов, а сейчас получила ещё и лицензию в Вене на частную практику как психолог. Сын стал успешным управленцем в крупной компании.
Разумеется, у меня были потери — не очень активная научная деятельность, а больше организаторская.
Когда активизировались зарубежные контакты, гранты, много времени уходило на отчётность.
К тому же меня постоянно приглашали в различные объединения, ассоциации, например, я был экспертом национального фонда подготовки кадров.
Какие горизонты для вас открыли зарубежные партнёры, начиная с 90-х годов?
В то время у нас было очень тесное сотрудничество с зарубежными университетами: наши преподаватели и гранты получали, и проходили переподготовку, и стажировались по месяцу в Англии, Франции, Германии. Ещё получали гранты от Британского совета, Госдепартамента США.
Так что можно считать, что с 1990 по 2005 годы мы со своими партнёрами получили 2,5 миллиона долларов на эту деятельность.
Нашим сотрудникам оплачивали издание книг. Как раз в это время экономисты должны были полностью пересматривать свою теорию: менялась система хозяйства в стране. Математики, физики, геологи, химики не должны были меняться, а мы должны. Но нам эти изменения дались легко, безболезненно, потому что была база и, как я говорил, неидеологизированное образование благодаря математическим методам в экономике.
Наши преподаватели были в зарубежных вузах по 15 раз, и это не пустые поездки. Я вообще в Германии был 50 раз — многие поездки были организационными. Мы стали первым факультетом Сибири, который перешёл на двухуровненую систему образования.
Мы воевали за качество
Каким ещё подходом, на ваш взгляд, вы отличаетесь от других экономических факультетов?
Мы воевали за качество образования, даже когда некоторые другие университеты в погоне за деньгами после перестройки открывали у себя по 12 специальностей. Финансы и кредит, логистика, маркетинг и так далее — заманчивые такие специальности. Мы не пошли по такому пути. После 1991 года мы открыли социологию, потому что это был наш конёк, потом менеджмент организации, юридическое образование.
Экономический факультет НГУ готовит магистров по 7 программам, 3 из которых — на английском языке
Когда мы открыли юридическое образование, мне сказали, что надо готовить междисциплинарное направление специалистов — человек становится классическим юристом, но с экономическими знаниями. Поэтому может работать в арбитражных судах, решать налоговые споры. Иначе трудно расследовать экономическое преступление, не зная бухучёта. Другие вузы, как правило, обучают студентов юриспруденции, а им потом надо заново переподготавливаться, чтобы работать в конкретном экономическом направлении.
В прошедшем учебном году мы открыли бизнес-информатику — это системная аналитика. Основой этого направления считается экономическая кибернетика, поэтому мы очень легко получили лицензию и считаем, что эту нишу заняли.
Многие вузы по-прежнему продолжают открывать различные экономические специальности, не всегда, к сожалению, готовя хороших специалистов.
Самым лёгким экономическим образованием сейчас все считают менеджмент, но мы — по нашей традиции — строим эту подготовку на хорошей математической основе. Это управленцы, поэтому должны хорошо владеть методами принятия решений. А методы принятия решения — в основном математические.
В прошлом году министерство приняло решение прекратить заочное экономическое и юридическое образование. Потому что оказалось: 65 % из всего студенчества в России обучаются по экономическому направлению, из них 85 % — заочники.
Вы думаете, как преподают заочникам в большинстве случаев? Спустя рукава:
две недели просто поговорили, оценки поставили, а деньги-то идут.
Но при этом между факультетами одного вуза тоже может быть конкуренция?
Конечно, даже в университете есть некая конкуренция между факультетами, потому что студент выбирает, куда пойти. Например, экономическая кибернетика или мехмат, потому что наш конёк тоже — знание математики. В советский период письменный и устный экзамены по математике мы принимали на уровне мехмата. До сих пор стараемся держать планку, поэтому у нас на отделении экономики очень сложно учиться. И с другими факультетами есть пересечения — информационных технологий, философским, гуманитарным.
Вы знаете, на дне открытых дверей я пугаю абитуриентов тем, что у нас сложно учиться. Многие передумывают к нам поступать.
Я считаю, что так лучше. Зато они не уходят в течение первого года, когда сами убеждаются, что трудно учиться. А ещё тяжелее знаете что? Наша система повторного прослушивания курса. Если ты не слушал курс, пропускал занятия, то тебе всё равно не поставят отметку, даже если постараешься сам подготовиться.
Сейчас балльно-рейтинговая система: ты должен набрать больше половины от 100 баллов в течение обучения. Если ты не ходишь и не выполняешь задания, никто тебе не поставит баллов. Я не буду отчислять сразу, оставлю, но ты должен заключить договор с университетом, заплатить и заново слушать этот курс. Потеря денег в таком случае — это тоже воспитательный момент. Так поддерживается качество. Именно поэтому, я думаю, наши выпускники пользуются популярностью. Работают во Франции, Англии, Голландии. Второй человек в «Роснефти» наш выпускник — Павел Фёдоров. Многие работают директорами, деканами, вице-губернаторами.
Например, наши студенты сегодня участвовали в олимпиаде среди разных вузов по микро- и макроэкономике, которую проводит Санкт-Петербургский финансово-экономический университет. Наши студенты первого и второго курса все восемь лет проведения олимпиады занимают в России первое-четвёртое места, а последние три года — первое и второе место. А сейчас ректор выступает на учёном совете и говорит, что определили рейтинги по предметам, наши экономисты на 14-м месте среди вузов.
Как они там считают? Мы же такой уровень имеем!
Полный штиль с 1979 года
Действительно, качество образования вашего факультета на слуху. Как вы его добиваетесь?
Для меня качество образования — самое главное требование, поэтому я всячески стараюсь его обеспечить. А как можно это сделать? Качество — это содержание образования, которое мы подаём, и требовательность: если студент не знает, он не может получить положительную оценку. На факультете никто не имеет право сказать другому: «Поставь ему, пожалуйста, такую оценку». Тем более нельзя мне с этим вопросом позвонить.
Я декан факультета, заместитель председателя государственной аттестационной комиссии, но мой сын на государственном экзамене получил «двойку».
Моя дочка не смогла поступить на экономический факультет НГУ с «четвёрками» и «пятёрками» из известной школы № 130. Только через год перевелась из другого вуза. Как это понять? Так мы стараемся обеспечить качество образования.
8 тысяч выпускников за 50 лет окончили ЭФ НГУ
А ещё, знаете, у нас не осязаемо идёт некое воспитание студентов. Студенческая атмосфера совсем другая. Видимо, влияет преемственность в преподавании: мы учились у той замечательной плеяды первых профессоров. Такую вещь скажу вам: я не могу взять на работу выпускников из других вузов, потому что наш выпускник вырос в этой культуре и очень быстро адаптируется, начинает преподавать. Он должен соблюдать все правила в отношениях между студентами и преподавателями. Представляете, я с 1979 года работаю — у нас полный штиль: нет конфликтов, несмотря на то, что на факультете более 200 преподавателей с разной нагрузкой и учебно-вспомогательный персонал.
Только сейчас я вот о чём думаю: преподавателей, которые захватывают внимание аудитории с ходу, как я рассказывал, мало. Сделать подобное на факультете сложно: всех же не переобучить; надо, чтобы была система в стране. Преподавать нужно уметь, быть подготовленным. В пединститутах стараются, есть методика преподавания, но всё равно мы редко можем увидеть учителя, который заходит в аудиторию и сразу же интересно подаёт материал.
Вот о чём нужно заботиться.
На сегодняшний день определённый пессимизм по поводу образования у меня есть.
Определённый пессимизм по поводу образования
На что ещё в системе образования вы смотрите с пессимизмом?
Чем дальше, тем прагматичнее молодёжь рассчитывает, куда пойти учиться. У науки и образования здесь, как правило, нет основания для удовлетворения этого прагматизма: заработная плата очень низкая. Нужно менять всё, начиная от школы, чтобы учителям платили и у них была мотивация работать. Почему в советский период я пошёл в науку? У меня была нормальная зарплата, довольно свободный график, возможность совмещения нескольких рабочих мест.
У учителя без хорошей заработной платы не будет сильной мотивации качественно учить — этого в стране не понимают. Всё, как в анекдоте: в Америке женщину приговорили к смерти через электрический стул. Нужно привести приговор в действие, а она не вмещается в стул. Тогда придумали ей несколько схем для похудения: первая, вторая, а она всё не худеет. Пришлось освободить от наказания.
Думают, в чём же дело, а она говорит:
«Мотивации похудеть не было».
Президент сказал, что зарплата у преподавателей будет выше, чем средняя по региону. Да, у нас с прошлого сентября повысили зарплату, но для этой цели бюджет денег не дал, поэтому факультеты стали выкручиваться. Аудиторную нагрузку повысили — и получилось, что новой нагрузке соответствует фактически меньшая зарплата, хотя формально она увеличилась. Это ужасная вещь.
В учёный совет ЭФ НГУ входят 1 академик и 2 члена-корреспондента СО РАН
Ишак под грузом не стоит
Но всё равно вам удаётся привлекать новых сотрудников?
Мы с большим трудом каждый год уговариваем кого-то из достойных выпускников остаться работать на факультете. Если молодой человек не имеет квартиры, то как он может приобрести её? А заработная плата? Пока он станет кандидатом, потом доктором — пройдёт как минимум 10 лет. У доктора наук, профессора зарплата дойдёт до 40 тысяч при бешеной нагрузке. Я их уговариваю, некоторые соглашаются. Кому-то родители обеспечили квартиру — немного легче.
Высшая школа экономики в Москве всех наших берёт к себе в магистратуру на бюджетные места, а знаете, почему едут? Наш магистр на мой вопрос, как там, отвечает:
«Лекции, которые читают, я уже знаю,
зато освобождается время для работы».
А когда он работает, получает 80–100 тысяч рублей. Вечерами приходит на занятия. Почему он должен оставаться здесь? Руководство нашего университета не довольно, что наши выпускники уезжают. А я говорю: «Учтите, если он останется, то не у меня работать. Выпускник ищет, где теплее, где можно большего достигнуть». Что у нас? Какую зарплату он может получить?
А люди стареют — замена нужна. Я вот думаю, не дай бог, что случится, — всё-таки возраст — кто будет замещать? Чисто психологически пожилые люди становятся либералами. Вспомните свою бабушку. Наверное, мама строже, чем бабушка. Вы думаете, из-за того, что она бабушка? Нет, это возраст. Добрее они. Больше устают, не хотят напрягаться.
Есть у меня на факультете хороший преподаватель такой: ставит всем положительные оценки, а проверяешь студентов на старших курсах — элементарных вещей не знают. Это приводит к ухудшению качества, поэтому так нельзя.
Пока меня студенты вроде бы не ненавидят, но я захожу в аудиторию и спрашиваю:
«Где двойки? Неужели все, кто получил „четыре“ и „пять“, знают на эти отметки?!»
32 года Гагик Мкртчян занимает пост декана экономического факультета
Как вы подыскиваете замену себе?
Вот уже 30 лет я всё время стараюсь воспитать себе преемника — одного, второго, третьего, четвёртого. А теперь так решил сделать, по одной поговорке: взять одного молодого, назначить, выдвинуть на своё место, а если скажут, что он не сможет, то я в ответ поговорку — ишак под грузом не стоит. Когда на ишака много нагрузят, он быстрее бежит, не понимая ничего, но предчувствуя: если быстрее добежит до пункта назначения, разгрузят. Тем более я буду рядом, передам опыт, связи, отношения. Только главное, чтобы управленец не был мягким человеком — это недостаток. Я сказал, что последний юбилей отмечаю, а дальше буду думать.
Вообще легитимно я избран на должность — но это ещё надо дожить — до 2020 года.
Кадровую политику я тоже своеобразно веду. Если выдвигаю кого-то на должность, например заведующего кафедрой, то должен знать, что это за человек. Вот так делаю. Невзначай говорю кому-нибудь: «Что думаешь, если сделаю такого-то человека заместителем?» И предупреждаю, чтобы никому не рассказывал о нашем разговоре. А потом ко мне начинают приходить люди и говорить: «Зачем ты собираешься его выбрать, это не тот человек». На самом деле с самим человеком я не общался ещё по этому вопросу, а просто запустил слух, который люди оценивают.
Вы так много сил отдавали работе, оставалось ли время на хобби?
Я сейчас попал в очень непростое положение: не придумал себе хобби.
Удивительно, но на сегодня я чувствую, что это
мой самый серьёзный недостаток.
Это же иногда приводит к депрессии у людей. Всю жизнь старался что-то коллекционировать. Раньше я огородом увлекался. Но это всё не то. Иногда возьму и прочитаю все книги, какие только можно, по определённой теме.
Недавно прочитал всё о Римской империи. Интересно было о сражениях на территории Армении читать — тогда было очень сильное армянское царство. У меня спрашивают: «Зачем ты так внимательно читаешь этот исторический роман?» Это же места моей родины: может, описывается, как погиб какой-то мой предок. Пока моя самая главная отдушина — это ежегодные поездки на родину. К концу июля я уезжаю и к концу августа возвращаюсь. Все там удивляются моему постоянству.
