Тёплая русская глухомань

Корреспондент Сиб.фм побывал в Пскове на фестивале искусств «Заповедник». В первой авторской колонке он рассказывает о запомнившихся ему своими названиями топонимах и достопримечательностях, а во второй — о сибиряках и других интересных гостях довлатовского фестиваля.

В Пскове и его окрестностях мы с женой побывали в середине сентября. Подвернулась возможность поехать на фестиваль искусств «Заповедник», посвящённый Сергею Довлатову. Который, как известно, работал экскурсоводом в Пушкинских Горах и написал о своих тамошних похождениях пресмешную повесть. Фестиваль, спасибо устроителям, получился забавным и уютным, вполне в довлатовском духе.

Пушкина я читаю и перечитываю всю жизнь. Книжки Довлатова тоже прочёл не по одному разу. Заглядывал и в труды других литераторов, в земле псковской просиявших — например, Тынянова и Каверина. Но увидеть эти места своими глазами удалось впервые.

Градус гуманизма и заколдованные дороги

Впечатление о том, что въезжаешь в места заповедные и баснословные, возникает уже по дороге из Петербурга в Псков и далее в Пушкинские Горы. Нужно только внимательно читать дорожные указатели.

Селение Андромер. По-видимому, от древнегреческого андрос — «человек» или «мужчина».

Интересно, что они там измеряют: градус гуманизма или мужские достоинства.

В России существует 5 населённых пунктов с названием «Бухалово»

Старая Серёдка. Название похоже на ругательство. Впрочем, если есть Старая Серёдка, то где-то должна быть и Новая.

Рвотный Двор. Это, видимо, что-то про придорожные харчевни. Между прочим, у меня давно была припасена заготовка: «Замок, окружённый рвом, наполненным рвотными массами». Вот и пригодилась.

Селение Лобок. Селение Туховик. Селение Стремутка. Всё в ту же копилку. Зато указатель «Большие Льзи» обещает что-то хорошее. Какие-то неясные, но соблазнительные льготы и поблажки.

Селение Гмырино. Как сообщают словари, в Сибири слово «гмыр» или «гмыря» означало человека хмурого и нелюдимого. В центральной России — ворчуна или хитреца. А здесь, на Псковщине, — увальня и лежебоку.

Ну да, чему тут удивляться: у нас Илья Муромец на печи тридцать лет пролежал. А Емеля даже разъезжал на ней по собственным надобностям. Может статься, по этой же самой дороге. Впрочем, пословица из сборника Даля сообщает: «Печка дрочит, а дорожка учит».

Селение Глоты. Ну, глоты — они и есть глоты.

А в окрестностях есть ещё Черепягино, Пыталово и Рубилово. «А по бокам-то все косточки русские». И по этой же земле текут речки Зарезница и Мараморочка. Тоже, знаете ли, неприятная перспектива. О, не ставьте мне монумента, не ставьте мне его. Лучше при жизни, и можно деньгами. Зато где-то поодаль находится Гороховое озеро. А поблизости, вероятно, молочная река и кисельные берега. Гороховый кисель был у нас популярным кушаньем ещё каких-то сто лет назад.

В целом же, очевидно: это тот самый путь, на котором приходилось когда-то износить три пары железных сапог и изгрызть три железных хлеба. Правда, нынче даже в дождливую погоду от Питера до Пскова можно доехать часов за пять. А от Пскова до Пушкинских Гор — ещё за час с небольшим.

Дело тут, вероятно, исключительно в умонастроении. Например, академик Лихачёв пишет: «В русской сказке сопротивление среды почти отсутствует. Герои передвигаются с необыкновенной скоростью... Дорога перед героем обычно „прямоезжая“ и „широкая“; если иногда её и может „заколодить“, то не по естественному своему состоянию, а потому, что её кто-то заколдовал».

Скобари на заработках

Псковская область — самый этнически однородный регион России. Почти 96 % местного народонаселения здесь составляют русские. Правда, это данные начала века, но с тех пор положение не сильно изменилось.

В то же время Псковская область — самый бедный регион России. Это сведения свежие, 2016 года. Ничего удивительного.

Природных ресурсов здесь практически нет — только культурно-туристические. Когда-то Псков богател за счёт торговли с Западом, но торговые пути давно уже переместились.

Поэтому ещё до революции, столетний юбилей которой мы нынче отмечаем, псковские мужики во множестве уходили на заработки в Петербург. Там их называли «скобские» или «скобари».

В Питере на Васильевском острове, на задворках трёх заводов, до сих пор показывают Скобский дворец. Теперь это просто шестиэтажный жилой дом, а когда-то было общежитие для рабочих-отходников. Обитали здесь выходцы из Пскова и Новгорода, Ярославля и Твери.

Показательно, однако, что расторопные ярославцы брали в Питере строительные подряды либо нанимались в приказчики. А там постепенно обзаводились и собственным делом. А вот псковитяне славились скорее как люмпены и хулиганы. Была у них даже хвастливая пословица:

«Скобарь с ножом страшнее танка».

Гипотенуза города

При всём при том Псков вовсе не производит впечатления бедного города. Жители одеты не хуже, чем в Петербурге. Цены в магазинах и кафе сопоставимые. Улицы выглядят очень опрятно. Много уютных сквериков и исторических церквей.

А уж по количеству монументов на квадратный километр Псков не уступает Риму и Вашингтону и далеко опережает Москву и Петербург.

Псковский Кром является самой большой крепостью в Европе, он занимает площадь 3 гектара

Правда, мои впечатления поневоле ограничиваются Окольным городом. Это исторический треугольник в самом центре Пскова. В одном из его углов стоит наша гостиница. Вполне современная: понтов больше, чем удобств. В другом углу находится древний Кремль. А гипотенузу составляет набережная реки Великой — очень эффектная, трёхъярусная.

Под стенами кремля в Великую впадает Пскова — настоящая горная речка, стремительная, с водоворотами и клочьями пены. Заречные районы именуются Запсковье и Завеличье, ударение на первый слог.

Холмистый рельеф, особенно после плоского Питера, очень радует глаз. В коренной и изначальной Руси собственных гор ведь, почитай, не было. Урал и Кавказ, Олонецкий край и волжские Жигули — относительно поздние приобретения.

А наше исконное — это Лысые горы в Киеве и Святые горы на Псковщине. Невысокие, но живописные.

Общее впечатление от Пскова — тёплая русская глухомань. Смесь древнего величия и скромного провинциализма.

Слово это вовсе не ругательное. Я и сам прожил почти всю жизнь в провинции. И приметы её меня неизменно радуют.

Пушкин, Ленин и Довлатов

Улица Ленина начинается от памятника вождю у Дома Советов — небольшого и забавного, с кепкой в руке. А кончается она у семиметрового монумента тому же вождю перед зданием университета. Здесь Ленин держит в руке газету, свёрнутую в трубку. В общем, как говорили во времена моей молодости:

«От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича».

Улица Пушкина стала пешеходной с 2015 года, её протяжённость — всего 205 метров

Улица Пушкина гораздо короче. Зато на ней имеется пешеходный участок — местный Арбат. И выводит он к живописному парку с историческими церквами и памятником святой равноапостольной княгине Ольге. Жена у меня тоже Ольга, так что этому монументу мы поклонились отдельно.

Как раз на углу Ленина и Пушкина и находится Псковский академический театр имени Пушкина — изящное двухэтажное здание в стиле необарокко. Правда, близ него стоит почему-то бюст полководца Кутузова. Но изваяния Пушкина в городе и его окрестностях имеются в изобилии. А в здании театра их целых два — бюст и сидячая статуя в натуральную величину.

Рассказывать о значении пушкинского мифа для псковской земли долго не приходится. Ленин в этих местах также изрядно наследил: например, именно в Пскове он основал в своё время газету «Искра». А в столетнюю годовщину революции фигура Ильича самою силою вещей выдвигается в первые ряды. Между прочим, при советской власти Псков делился на два района — Ленинский и Пушкинский.

Но в нынешнем сентябре гениев места в Пскове стало трое: к Александру Сергеевичу и Владимиру Ильичу прибавился Сергей Донатович. Афишами и баннерами фестиваля «Заповедник» был увешан весть Окольный город. Интересно, что Довлатов бывал в Пскове только проездом. И в своих сочинениях отзывался о нём брюзгливо и неодобрительно. Но псковские жители, похоже, незлопамятны.