Убивать не станут

Светлана Баскова известна как автор предельно натуралистичных кинокартин — «Зелёный слоник» и «Кокки — бегущий доктор». О выходе Басковой из глухого андеграунда говорит то, что её новая работа «За Маркса...» оказалась в программе 23-го сочинского Кинотавра и получила специальную премию фестиваля молодого европейского кино VOICES. Корреспондент Сиб.фм побывал на премьере ленты в Новосибирске и расспросил режиссёра о чувстве собственного достоинства и неактуальности Годара.

Каким образом вы, профессиональный архитектор, пришли в кино?

У каждого есть какие-то линии судьбы. Я бы не стала сейчас всё это анализировать — есть большой риск ошибиться. Для меня это неактуально, и даже не хочется напрягаться по этому поводу. Так получилось.

Один из ваших первых фильмов — «Зелёный слоник» — кажется очень жёстким, образцово трэшёвым и отвратительным. При этом вы не раз говорили, что это был ваш личный протест против войны в Чечне. А в чём именно он выражался?

Этот был фильм не о насилии, а о человеческом достоинстве и офицерской чести.

В эпоху Ельцина вооружённые силы были развалены чуть меньше, чем полностью. Ко времени штурма Грозного в первой чеченской кампании значительная часть военной техники была распродана, а половина неисправна. Операция была не подготовлена, из-за чего множество ошибок повлекло смерть военных, у многих из которых не было боевого опыта.

Молодые солдаты не проходили учений, потому что у государства на них не хватало денег. В лучшем случае они строили дома для каких-нибудь начальников.

С 1992 по 1995 год число тяжких и особо тяжких преступлений возросло в четыре раза

Тогда мы об этом всём не знали, а просто чувствовали, что нас обманывают. «Зелёный слоник» был реакцией на ложь, за которую так никто и не взял на себя ответственность.

Из-за сокращения армии люди, связавшие себя с ней, остались без крыши над головой и средств к существованию. Очень многие офицеры стрелялись, потому что понимали, что у них не было другого выхода. Представления об офицерской чести не позволяли им идти в охрану продовольственных магазинов или служить бандитам. И те, кто этого не делал, не выживали.

В фильме встречаются двое военных. Один из них, герой Пахомова — такой подавленный деревенский парень. Тот, кого играл Епифанцев — честный офицер, оказавшийся на гауптвахте.

Их взаимодействие друг с другом в замкнутом пространстве было метафорой всего того, что происходило в это время в России.

Тот, кто пытается сохранить свою честь, в итоге сходит с ума и кончает жизнь самоубийством.

И вы рассчитывали, что зрители всё сами поймут?

Я делала то, что должна была делать, и не могла поступить иначе. Этот фильм мы делали все вместе. Каждый был заинтересован в этом высказывании, и всё, что в нём сделано, — сделано интуитивно и искренне.

Обнажённое тело в фильме — тоже поиск правды, потому что вокруг было враньё.

Я не знаю, как этот фильм воспринимается нынешним поколением, это нужно специально анализировать. Но многие люди психологически страдают от него и высказывают мне в письмах всякие негативные эмоции.

Владимир Епифанцев, сыгравший во многих фильмах Светланы Басковой, в За Маркса... исполнил роль заводовладельца

Я всегда извиняюсь перед ними, потому что мы не ставили цель — травмировать зрителя. Это травма нашего времени.

В фильме «5 бутылок водки» вы обращаетесь к теме наёмного труда. Здесь вы продолжаете тему обмана?

О каком наёмном труде идёт речь? В 90-е годы о таком понятии вообще не могло быть речи. Даже о «белой зарплате» никто не знал: человека просто брали на работу и эксплуатировали.

В «5 бутылок водки» такие взаимоотношения наступают между людьми, которые когда-то учились за одной партой. Одному из них удалось разбогатеть, а другой сломался, стал никем. И как они живут сейчас, о чём думают, что делают — вот об этом фильм.

В 90-е годы нечестное отношение к человеку, который на тебя работает, было настолько естественным, что это казалось само собой разумеющимся.

В фильме «Моцарт» несколько иная ситуация, но она тоже связана с обманом. Там некогда талантливый композитор присваивает себе произведения молодых незадачливых музыкантов, пользуясь своим положением.

В фильме «За Маркса...» вы снова рефлексируете на тему эксплуатации, но уже в контексте нулевых. Вы хотите показать, что ничего не изменилось?

Динамика есть. В 90-е годы если у тебя не было денег, то чувство собственного достоинства было не на первом плане. Отстаивать это чувство было недоступно человеку труда, мы это помним. Его настолько забили за эти десять лет, что он привык к его отсутствию.

Он не может ни сказать о нём, ни выявить его существование. Многие люди прошли через унижение своей личности.

Сейчас хотя бы можно говорить о человеческом достоинстве, тогда как раньше это словосочетание даже не принято было употреблять в разговоре.

И вот прошло некоторое время, и люди, всегда покорно терпевшие эти условия, стали создавать независимые профсоюзы. Возможно, в 90-е бы их просто грохнули. Сейчас их тоже прессуют, но убивать, конечно, уже не станут, хотя раньше бы натурально раздавили катком.

Формально есть Трудовой кодекс и профсоюзное законодательство, обеспечивающие людям определённые права. Но соблюдения этих прав в реальности не видно. Не секрет, что государство поддерживает работодателей, потому что оно само им является, а работодателю выгодно держать работника в подчинённом положении.

1998 год прославился массовой шахтёрской акцией протеста, сопровождавшейся стучанием касок об асфальт

Ситуацию в сфере мелкого предпринимательства я знаю хуже, но в моногородах с крупными предприятиями дела обстоят именно так.

Многие промышленные производства являются вредными, поэтому на них должны быть условия, обеспечивающие сохранение здоровья человека. Тем не менее на многих производствах со старой советской техникой нет даже работающей вентиляции.

Почему на афишах к вашему фильму написано «Новое советское кино»?

В СССР возник жанр производственной драмы, и я хотела попробовать его как единственно верный для меня способ отображения действительности.

Современные рабочие несправедливо остаются за пределами культурной картины, а на мой взгляд очень важно, чтобы они остались в памяти общества.

Ведь кино — это способ исторической документации. Мы можем по фильму идентифицировать 70-е или 80-е годы, увидеть через них людей, живших в те времена.

Но не надо забывать, что это всё-таки человеческая драма. Каждый из нас в определённый момент становится перед важным выбором. В данном случае главный герой стоит перед выбором, который невозможно разрешить, потому что оба варианта равносильны смерти.

Художник-акционист Анатолий Осмоловский исполнил роль капитана в фильме «Зелёный слоник»

Это не значит, что достоинство несовместимо с жизнью или важнее её. Я не могу, например, сказать, что я бы пожертвовала своей жизнью ради собственного достоинства. Но я хотела показать, что такие герои живут среди нас.

А название фильма — откуда? Сопродюсер фильма Анатолий Осмоловский упоминал книгу Альтюссера под названием «За Маркса», но так и не расшифровал, при чём здесь она.

На самом деле ни при чём. Очень многие не помнят, как возникло это название. Так обычно и бывает, когда возникает результат коллективной деятельности. Если, например, фильм получился, то это плюс всем актёрам, всей группе, а если фильм не получился, то это проблема режиссёра.

По моей версии, это название никак не связано с книгой, хотя, если параллельно рассматривать два этих произведения, то они могут показаться близкими друг другу.

«Демократия и трагедия сочетались в Афинах при Перикле и Софокле. У них был один ребёнок — гражданская война». Жан-Люк Годар

Альтюссер призывает к анализу реальности, основываясь на «Капитале» Маркса, как к разоблачению капиталистического общества. Для меня это важно, потому что в нашем обществе налицо отсутствие ясной позиции по отношению к вновь пришедшему капитализму и непонимание того, зачем мы живём.

В фильме вы обращались к кинематографу «французской новой волны». Его основоположники, например Годар, тоже боролись с господствующей культурой и проиграли. Вы надеетесь выиграть?

Надо понимать, что «новая волна» занимала определённое место в культуре и в итоге была институциализирована. Хотя, как мне кажется, она всё-таки не проиграла.

Просто на Западе современное искусство осталась только культурным пространством.

Фильм «Социализм» обращается к цитатам, фактам, волнениям, мне это сейчас не интересно — я ждала более радикального высказывания от Годара. Получилась сжатая «годаровская википедия», которая сейчас неактуальна, как мне кажется.

Меня же намного больше волновало то, как мой фильм воспримет массовый зритель, как у нас говорят.

Я старалась показать ситуацию так, как я её вижу, но перед этим изучила её. Съёмочная группа работала в сотрудничестве с настоящими профсоюзными активистами и реальность иногда поражала.

У вас была задача изменить реальность?

Во всяком случае, герои фильма меняют её. Это послание обществу: будьте в курсе, что такие люди есть, что они готовы бороться и не сидеть сложа руки.

Картина связана с профсоюзным движением, а профсоюзные лидеры точно понимают, что нужно делать, у них есть программа. Они прекрасно образованы, знают законы, но их очень мало. Я показала людей, через которых можно наладить связь власти с народом, и это, наверное, будет самый безболезненный путь.