В кабинете нейрохирурга Алексея Кривошапкина есть два чрезвычайно редких документа. Первый — о сдаче им всех сертификационных экзаменов по нейрохирургии в Великобритании, второй — о членстве в королевском колледже хирургов Англии. Таким уровнем признания не может похвастаться больше ни один нейрохирург России. В Новосибирске Кривошапкин руководит двумя крупнейшими нейрохирургическими центрами и одной кафедрой в Медуниверситете. Именно с ним корреспондент Сиб.фм обсудил возможности самой тонкой области современной медицины в Сибири, бизнес в здравоохранении и учителей английского языка.
Как вы оцениваете уровень нейрохирургии в Новосибирске с учётом мировых стандартов?
Очень высоко. У нас самые новейшие технологии оказания помощи больным при самой разной патологии. И, естественно, мы стараемся соответствовать мировым стандартам: какой смысл работать на уровне сельской больницы?
Когда 13 лет назад появился нейрохирургический центр Дорожной клинической больницы (ДКБ), его оснастили самым современным и сложным на тот момент оборудованием. Мы закупили лучшую нейронавигационную систему, разработанную для НАСА, которая позволяла быстро и точно находить патологии, снижать операционные риски. Такие системы ещё только-только начали внедряться в медицине, а в России существовали лишь в московском НИИ нейрохирургии имени Бурденко, и то были не столь «продвинутые».
Три года назад в новосибирском НИИ патологии кровообращения имени Мешалкина был создан Центр ангионеврологии и нейрохирургии. В нём на самом высоком уровне поставлено лечение сосудистой патологии головного мозга.
Без лишней скромности могу сказать, что месяц назад, читая лекции в одном университете Лос-Анджелеса, я был рад тому, как высоко оценили наши достижения западные коллеги.
У нас, слава богу, даже при самой сложной нейрохирургической патологии минимальные цифры хирургической летальности и инвалидизации пациентов (стучит по дереву, — прим. Сиб.фм). И если сравнивать с клиниками Европы, Америки, Японии, то мы не только не уступаем, но по некоторым направлениям имеем даже большие успехи.
Мозг мужчины на
Например?
Мы успешно лечим тяжёлые патологии сосудистой системы, когда между венами и артериями отсутствует капиллярная связь. Заболевание чаще поражает молодых людей, после чего они или уходят из жизни, или становятся инвалидами. Во всём мире бьются над решением этой проблемы.
Очень хорошие результаты у нас по лечению больных с артериальными аневризмами. Аневризма — опасная патология: сосуд головного мозга выпячивается, истончается и может разорваться в любой миг. К сожалению, мы пока не можем спасти всех, но нам удалось сократить летальность до 1,3%. Если судить по отчётам лучших клиник, по лечению больных с этим заболеванием мы занимаем лидирующие позиции.
В Новосибирске налажены практически все технологии по лечению спинальной патологии и проблем позвоночника. Под это «заточен» Институт травматологии и ортопедии. На базе ДКБ поставлены все современные методы лечения дегенеративных поражений позвоночника. Кроме того, здесь находится кафедра нейрохирургии НГМУ, которая внедрила свои разработки по эффективной профилактике послеоперационных неудач лечения позвоночника.
Во время операции по удалению опухоли мозга хирурги разговаривают с пациентом
Есть все технические возможности для хирургического устранения дорсопатий — очень распространённой патологии позвоночного столба, то, что в народе больше известно как остеохондроз. Однако мы больше концентрируем у себя тяжелобольных с патологиями головного и спинного мозга, с врождёнными уродствами центральной нервной системы либо сосудистой системы головного и спинного мозга.
С профессором Владимиром Шабаловым (ведущим функциональным нейрохирургом НИИ имени Бурденко, — прим. Сиб.фм) мы начали новое направление, которое в России никак не удавалось осуществить. Это технология купирования хронической, нестерпимой и не поддающейся лечению боли у кардиохирургических пациентов и тех, у кого реально стоит вопрос об ампутации конечностей.
В прошлом году прооперированы, притом бесплатно, 15 таких пациентов, и я был просто счастлив, увидеть улыбающиеся лица людей, чьи страдания прекратились.
95% медицинских учреждений в Великобритании принадлежит государству
Высокую оценку нашей деятельности мы получили от ведущего нейрохирурга Британии, профессора Дэвида Менделоу. Недавно я встретил его в Амстердаме на слёте экспертов по лечению заболеваний головного мозга, и он рассказал мне, как выступал в Ньюкасле: «Мы потратили 650 млн фунтов стерлингов на создание нового госпиталя в Шотландии и при этом не учли многое из того, что предусмотрено в Сибири. Сибиряки объединили самые высокие медицинские технологии (кардиохирургию, нейрохирургию, радиологию-онкологию) в единый центр, продумали, как обучать специалистов, создали учебный центр, у них есть своя библиотека, компьютерный центр и даже свой музей. А мы, создавая новые госпитали, похоже, забыли, где живём!»
Чем тогда объясняется стремление многих соотечественников лечиться за рубежом? Вот недавно в одном из городов прошёл марафон по сбору средств на операцию в Израиле для девочки, больной эпилепсией.
Сегодня практически всю высокотехнологичную помощь, которая раньше была доступна только за границей, можно получить у нас. Я не знаю конкретно этот случай, но, к сожалению, мы сплошь и рядом встречаемся с ситуациями, когда на ребёнке делается бизнес.
В Израиле?
10 лет интенсивного тренинга требуется врачу, чтобы освоить специальность микрохирурга
Не только. И не только клиниками, но и родителями. Я знаю ребёнка, которому здесь была оказана высокотехнологичная помощь, но родители запросили ещё денег для поездки в Германию. Зачем? Мне непонятно. Я часто вижу, как соотечественники обращаются в зарубежные клиники, где им тут же выставляют счёт и где сразу готовы прооперировать. Когда начинаешь разбираться, выясняется, что операция не показана. Сейчас я занимаюсь очередным письмом: безнадёжный ребёнок с множественными врождёнными дефектами развития, его родителям сказали, что в Израиле готовы сделать операцию. Но это ничего не даст: ребёнок погибнет, родители заплатят миллионы рублей. Есть ситуации, в которых можно помочь, и есть ситуации, когда даже современная медицина бессильна. Кроме того, врачи в зарубежных клиниках не несут особой юридической ответственности за этих пациентов.
Не хотел бы огульно говорить о Германии, Британии или Израиле. Там есть классные хирурги, большинство клиник великолепно оснащены, но надо помнить, что существует медицинский бизнес.
Может быть, за границей банально дешевле?
Там всегда дороже. Если сказать американцам, за какие деньги по квотам мы делаем высокотехнологичные операции, они сильно удивятся. Чтобы прооперировать опухоль головного мозга в США, нужно минимум 100 тысяч долларов. У нас квота составляет, по-моему, 157 тысяч рублей.
Вы работаете с новосибирскими археологами. Что вы ищете в прошлом?
Денисовский человек — новый вид вымерших людей, отделившийся от общего древа человечества
Учёные Института археологии и этнографии СО РАН сделали величайшее мировое открытие. На Алтае они нашли новую линию гомо сапиенса — Денисовского человека. С группой сибирских археологов мы выясняем, какие нейрохирургические технологии были в Сибири тысячелетия назад. Честно говоря, я поражён. Мы подозреваем, что во времена Гиппократа эти люди владели очень тонкой диагностикой, делали искусные трепанации и фантастические операции на головном мозге.
В чём вы видите дальнейшее развитие нейрохирургии в Новосибирске?
Главное — это возможность работать в тесном сотрудничестве с крупнейшими академическими институтами Новосибирска самого разного профиля. Допустим, в Институте цитологии и генетики СО РАН есть великолепная база для проведения экспериментальных исследований на суперсовременном уровне. Грех не использовать всё это. Тесные контакты сложились с западными университетами и клиниками.
Понимаете, не существует какой-то местечковой науки или местечковой медицины. Есть мировая наука и мировая медицина.
Наша задача — быть на этом уровне и где-то, может быть, перехватить инициативу. Недавно с министром здравоохранения Новосибирской области Ольгой Кравченко мы обсуждали этот вопрос. В частности, у нас в Сибири существует проблема лечения острого инсульта. Для лечения таких больных в регионе есть самые высокие технологии, но под них необходимо изменить организацию помощи, и тогда мы сможем очень серьёзно продвинуться вперёд. Министр меня поддержала.
Не могу не спросить вас о фотографии, оказавшейся в одном ряду с дипломами. С кем вы на этом снимке?
7500 нейрохирургических операций выполнил Яшаргил за 20 лет
Это профессор Яшаргил, отец микронейрохирургии. По-английски микронейрохирургия — microneurosurgery. Профессор говорит: «My neurosurgery», — моя нейрохирургия. И никто не спорит с ним. Я слушал целый цикл его лекций, когда был в Британии, потом встречался с ним в разных странах. Он всё собирался к нам в Сибирь. Недавно я был в Цюрихе, где профессор Яшаргил работал, и даже посидел в его кресле.
А на той фотографии мой учитель профессор Харитонова и я весь в крови и за операционным столом. Я бы сейчас выгнал такого ученика, а Ксения Ивановна была классным и очень терпеливым педагогом. Взгляд на фотографию учителя меня всегда успокаивает, как бы я не был раздражён. Вообще, в моей жизни несколько педагогов сыграли решающую роль.
К примеру, свою профессию я выбрал, скорее всего, благодаря замечательному учителю английского языка.
Этот человек привил любовь к своему предмету, и теперь я свободно владею английским. А ещё школьником я зачитывался книжками знаменитого канадского нейрохирурга Уайлдера Пенфилда — блестящего врача и детского писателя. Его книги мне так нравились, что я пришёл к мысли о своём деле во взрослой жизни.
Где вам лучше всего работается?
В Англии было очень хорошо, с удовольствием вспоминаю те годы. Queen‘s Medical Centre в Ноттингеме — один из крупнейших центров нейрохирургии в стране. Там я получил очень хорошую подготовку, прошёл все экзамены, получил все сертификаты и стал членом королевского колледжа хирургов Англии. Мне очень нравится Британия, но, как вы видите, я не остался там. Мне нравится жить здесь, я — русский человек, я здесь родился.
Читайте
это интервью
на английском
И, кроме того, у меня в Новосибирске открываются очень большие перспективы. Я считаю, создавая клиники, практикуя и занимаясь наукой, что-то мне уже удалось сделать.
Подпишитесь на нас в Telegram
