Я познакомился с куратором Андреем Ерофеевым летом 1997 года, когда в Новосибирской картинной галерее открывалась выставка «История в лицах. Современное русское искусство
После проведения выставки «Запретное искусство — 2006» на Ерофеева было возбуждено уголовное дело
Ерофеев вместе с другими кураторами и художниками был участником документального театрального проекта «Московские процессы». В инсценировке суда рассматривались дела выставок «Осторожно, религия!» и «Запретное искусство» и панк-молебна Pussy Riot. Трёхдневный спектакль был поставлен швейцарским режиссером Мило Рау. В «Процессах» принимали участие реальные участники событий, а залом суда стал выставочный зал Сахаровского центра — именно там и проходили выставки «Осторожно, религия!» и «Запретное искусство». По сути дела, «Московские процессы» были масштабными дебатами о том, где пролегает граница между свободой слова и чувствами верующих. Страсти кипели, но действие текло своим чередом. Кажется, впервые в одном зале рядом друг с другом сидели и говорили художники и воинствующие клерикалы, Екатерина Дёготь и Максим Шевченко, Энтео и Катя Самуцевич. Я наблюдал всё это со «сцены» (в выставочном зале был выстроен зал судебных заседаний), у меня была крохотная роль помощника судьи.
Но тут пришли сотрудники Федеральной миграционной службы. Нет, они не вошли в зал, они нашли Мило Рау, который сидел в телевизионном автобусе (спектакль снимался) и давал по рации комментарии операторам и Ольге Шакиной, игравшей судью. Люди в малиновых жилетах с надписью ФМС хотели знать, в порядке ли у швейцарского режиссёра виза, и не осуществляет ли он незаконную трудовую деятельность на территории Сахаровского центра. Всё происходящее снимали журналисты, которые обычно ходят парой за воинствующим православным Энтео и тщательно документируют его скандалы. Спектакль был остановлен. Когда стало понятно, что у борцов с нелегальной трудовой деятельностью нет должным образом оформленных документов, и никто не станет не то чтобы показывать трудовые соглашения, но и разговаривать, сотрудники МВД посовещались со съёмочной группой и уехали.
Вероятно, вскоре нас ждёт какая-нибудь «Анатомия Сахаровского центра» или «Анатомия документального театра».
На основании фильма «Анатомия протеста-2» на лидера «Левого фронта» Сергея Удальцова было заведено уголовное дело
Спектакль возобновился, но вскоре выяснилось, что выставочный зал окружён казаками, которые через некоторое время туда и ворвались — агрессивные люди в красивых чёрных папахах. Кажется, они не очень понимали, куда они пришли, или же им было всё равно: они слышали, что здесь происходит какая-то акция в поддержку богомерзких Pussy Riot, и пришли остановить бесовское действо. Днём раньше человек, уничтоживший несколько экспонатов на выставке «Осторожно, религия!», а потом инициировавший против кураторов выставки «Запретное искусство» Андрея Ерофеева и Юрия Самодурова дело по 282 статье Уголовного кодекса, говорил, что он «предотвратил преступление».
Про «Запретное искусство» важно знать, что все работы были отделены от зрителей фальш-стеной, и посмотреть на них можно было только через специальные отверстия. Некоторые отверстия были расположены так высоко, что нужно было забираться на стремянку, чтобы увидеть запретные картины.
Всё было сделано для того, чтобы максимально оградить особо восприимчивых, но они всё же испытали душевный дискомфорт.
Как сказал участник «Московских процессов» философ Михаил Рыклин: «Чтобы оскорбиться, они приняли небанальные усилия».
Как Вовочка в одном из анекдотов «всегда думал о бабах», так и эти самоназначенные ревнители благочестия и морали всегда готовы оскорбиться. Хочется сказать — немного стоят эти религиозные и нравственные чувства, если их так легко задеть. Но в том и дело, что нет никаких особенных чувств и трепетного отношения к нравственному выбору. Эта показушная чувствительность — лишь готовность быть спровоцированным на мордобой. Все претензии «народных соборов», людей в папахах и прочих евразийцев к современному искусству можно свести к фразе, с которой гопники на районе начинают ссору с заведомо более слабым: «Ты чё такой дерзкий?»
Церковь будет благословлять дальнейшее сплочение казаков и всячески поддерживать усиление их общественной роли. Патриарх Кирилл
Почему они так агрессивны? Да потому что у них большие, очень большие проблемы с собственной идентичностью. Они хотят казаться тем, кем быть не могут, но кем назвались: нравственными, моральными, религиозными. Экспертами по современному искусству, философами, казаками. Но если играющие в эльфов и гоблинов подростки честно отдают себе отчёт в том, что играют, то самоназначенные нравственные авторитеты и геополитики хотят власти, самоутверждения и бюджетов со всей взрослой серьёзностью. А вот как их уличат в том, что они ненастоящие? О нет. Они сами найдут себе объект для преследования и немедленно объявят врагом устоев, государства, христианства, традиции, исконности.
Ну какое было бы дело настоящим казакам до того, что происходит в новосибирских ночных клубах? Но вот какие-то «сибирские казаки» пишут по поводу вечеринки 8 марта с участием украинской группы Kazaky: «Мы считаем, что мерзкий концерт извращенцев на территории города Новосибирска оскорбляет наших земляков, подрывает нравственные устои, наносит удар по репутации власти». Печальники о нравственных устоях и репутации власти грозят «стихийными выступлениями с непредсказуемыми последствиями».
А ещё некоторое время назад какие-то крепкие ребята в спортивных костюмах пикетировали Новосибирский краеведческий музей, усмотрев безнравственность в гравюрах Пикассо. Мне всё это напоминает песню «Несчастного случая» про атамана Парамонова:
Ой, голова повязана, кровищей перемазана.
Он коньяк заказывал, чернуху нам рассказывал:
«Ой, да полно вам, козаченьки, сидеть по барам, да горилку жрать!
С поблядушек местных да оброк-налог мизерный собирать!
Во соседнем городе ты, слышь-ка, да творится беспредел!
Басурман-паша да там центральным, слышь-ка, рынком завладел!»
Ой молвил — да расслабился, да сей же час преставился...
Полетел до Боженьки, не вынюхав дороженьки.
И так далее: «атаман с урядником на джипе с кенгурятником». В это воскресенье у Сахаровского центра было примерно так же.
Казаки, затянув на час с небольшим ход «Московских процессов», организованно отошли к припаркованным вдоль набережной Яузы дорогим машинам.
Через несколько часов семеро присяжных признали современное искусство невиновным в оскорблении чувств верующих.
3 раза организаторы выставки «Родина» в Новосибирске меняли место её проведения
Сейчас, после окончания «Московских процессов», я могу точно сказать, что мне не понравилось. Нет, даже не визиты непрошеных гостей. Разговор, который должен был идти о соотношении двух гарантированных Конституцией свобод, постоянно сваливался в спор о том, как же поточнее определить смысл выражения «сакральное пространство». Но этот спор стоит оставить религиоведам и культурологам. Он не имеет никакого отношения к гражданским свободам: свободе говорить и свободе не слушать, свободе высмеивать и быть высмеянным, свободе находить высокие эстетические ориентиры в выставке «Родина» или в радио «Шансон», свободе наряжаться казаками или kazak’ами.
У меня есть свобода быть занудой, так что скажу: эти свободы непросто достались, но их легко потерять. И вот ещё что: здесь и сейчас спор между свободой творчества и свободой оскорбиться в лучших чувствах не имеет смысла — слишком по-разному ведут себя представители противоборствующих точек зрения. Художники оскорбляют (чаще всего ненамеренно) словом, жестом и звуком, а блюстители нравственности могут и заявление в прокуратуру накатать.
Подпишитесь на нас в Telegram
