Три гендерных стартапа: цветы, клубника и шитьё

Чем обрадовать и побаловать женщину? Букетом, ужином или шопингом. Корреспондент Сиб.фм познакомился с основателем домашней кондитерской Clubnika v shoke, флористами мастерской Muscari и молодым дизайнером уличной авангардной одежды Ready to wear anywhere.

Клубничка для взрослых и детей

Подарок — это возможность для одного человека выразить свои чувства, а для другого — разглядеть отношение к себе. «Сколько людей, столько разных подарков и должно быть», — решил повар и кондитер Алексей Мордовин и открыл вместе со своей супругой Татьяной домашнее производство клубники в шоколаде.

Как к вам пришла идея клубники в шоколаде?

Клубнику жена приметила в профиле одного австралийского кондитера в «Инстаграме». Кстати, «Инстаграм» сыграл важную роль не только в нашем бизнесе, но и в семейной жизни. Благодаря нему мы с женой познакомились. Сейчас же в «Инстаграме» работает наша основная страница продаж, есть, конечно, группа и в «ВК», но с «Инстаграмом» она не сравнится.

Он как стрелял, так и стреляет. Эта социальная сеть максимально удобна для бизнеса и взаимодействия с клиентами, она прямо рулит.

Клубника на самом деле — народное название гибридов земляники. И одновременно — один из 39 её видов

Вы повар по образованию?

Да. А когда-то я приехал в Новосибирск, чтобы стать музыкантом. Поступил в музыкальный колледж, занимался несколько лет этим, а потом энтузиазм иссяк. Музыка, конечно, хорошая штука. Я до сих пор с ней связан, играю с ребятами параллельно в группе. Выступаем в небольших заведениях, на рок-фестах. Можно сказать, что я творческая личность. Но зарабатывать решил другим. Вот сейчас — это семейный бизнес. Его мы организовали вместе с супругой. Зовут её Татьяна, она художник. В нашей домашней кондитерской мы всё делаем вдвоём, единственное разделение — это то, что я как повар отвечаю в большей степени за палитру вкусов, за производство, а жена — за внешний вид и продвижение.

Почему приняли решение уйти и открыть своё дело?

Я долгое время работал в «Якитории», в японской кухне, дошёл до су-шефа, потом ушёл оттуда. У меня никогда не было стремления стать шеф-поваром. В большей степени я хотел бы иметь своё заведение. Я это особенно хорошо представил, когда познакомился с шеф-поваром Pardon my French Франсуа Фурье. Но с Таней в мою жизнь пришло много хороших перемен, в том числе идея своего клубничного бизнеса.

Мечту открыть своё местечко отложили в долгий клубничный ящик?

Нет, конечно. Мне не нравятся заведения с огромными меню, которые нужно долго листать. Я бы работал либо с сезонной едой, либо пару месяцев готовил одно, а потом менял главные блюда.

Потому что когда нет этой игры, то быстро пропадает интерес.

Сейчас я понимаю, что для самореализации мне не обязательно нужно заведение, как ресторан. Это вполне могла бы быть кондитерская, куда можно прийти, съесть вкусный десерт и выпить кофе.

Когда вы работали наёмным поваром, у вас была возможность проводить кулинарные эксперименты?

В принципе, возможность была везде, но и рамки были.

Но для повара готовить и не экспериментировать — это очень грустно.

Это ваш первый бизнес-проект?

Первый, но никакого волнения или страха не было. Я просто был уверен в своей жене, что у нас получится. Дело в том, что мне повезло с Таней. Когда встретил её, то всем друзьям говорил, что эта девушка — точь-в-точь я, только женщина. Честно, я сам обалдел, не верил, что такое бывает. В основном люди встречаются, притираются друг к другу, а у нас всё просто и ровно.

Какие были трудности в семейном бизнесе?

Поначалу вообще караул был: ничего не получалось. Особенно сложно было с шоколадом. Он у нас итальянский, хороший. Но для того, чтобы он заработал, нужно было правильно подойти к процессу его темперирования. У каждого шоколада своя рабочая температура. Мы провели много экспериментов, чего только ни пробовали, пока не нашли оптимальный вариант.

Нельзя просто растопить шоколад и булькнуть в него клубнику.

В остальном у нас не было особых заморочек, мы как-то на энтузиазме въехали на рынок. Общепит — прикольная штука. Люди любят покушать, подарки любят, так что мы поняли наших клиентов, а они оценили наш посыл.

Ваша клубника — это всегда подарок?

Да, мы позиционируем наши коробочки и букеты именно так. Честно говоря, не хотелось бы мне эту красоту превращать в повседневную рутину.

Предполагается, что первый в мире памятник шоколаду открыт в городе Покрове

Какие у вас планы по развитию и сотрудничеству?

В планах у нас полномасштабная работа: мы хотим выйти на уровень продажи франшиз. У нас уже сейчас есть предложения по покупке из Краснодара и Омска. До конца года, как я уже говорил, откроем магазинчик. Продолжим искать открытия по оформлению и вкусу.

Как к вам приходят идеи и вкусовые сочетания?

Мы многое сами пробуем, о чём-то читаем, экспериментируем. А бывает, что и клиенты подсказывают.

Недавно в «Инстаграме» нам написали про японские фруктовые мочи. Блин, я секрет рассказал!

Ну ладно. В общем, мочи мы тоже начнём скоро делать. Я уже в процессе домашних тренировок и обката технологии их производства.

Что вам дал опыт ведения собственного бизнеса?

Как было в песне Кристины Си: все делятся на актёров и зрителей. И каждый сам выбирает: он будет что-то делать или только смотреть. Я рад, что мы рискнули, что у нас получилось.

Хорошо, что у горожан есть возможность открывать свои места, делиться тем, что они умеют, с другими людьми.

Хотя если бы все занимались только бизнесом, то был бы вообще караул. Поэтому должны быть и те, и другие. Лично я рад, что нашёл свое место и что оно позволяет мне не просто смотреть за тем, как развивается город и люди в нём, а что я могу во всём этом принимать непосредственное участие.

Авангард в шкафу

Маяковский любил жёлтую рубашку и фиолетовый бант к ней. Сегодняшним модникам и поклонникам авангардного искусства не обязательно каждый день придумывать себе яркие наряды — в помощь им Софья Панова, молодой дизайнер и студентка НГУАДИ, открыла интернет-магазин нестандартной уличной одежды Ready to wear anywhere. Она рассказала, почему дизайнер в Сибири — боец, как дать отпор китайским шоурумам, и каково духу улиц в дизайнерских рубашках и плащах.

Фотография предоставлена Софьей Пановой

Чем вы занимались до дизайнерской деятельности?

Я чем занималась, тем и продолжаю заниматься — проектированием.

Я архитектор: учусь и параллельно работаю. А дизайн — это давняя детская мечта.

Я училась в художественной школе, были попытки заняться дизайном, но родители остановили: «Это тебе не надо». Потом пришла пора поступать в вуз. Раз уж я умею рисовать, то нужно идти в НГУАДИ. «Ура, я пойду на дизайнера», — обрадовалась я. Но родители настояли на архитектурном направлении. Фраза, что любой архитектор может быть дизайнером, а дизайнер архитектором не может, всё и решила. И только полгода назад я решилась вернуться к дизайну, нашла себе единомышленницу — Люду Мостовую, она занимается продвижением бренда, постами в соцсетях.

9 заслуженных архитекторов России преподаёт в НГУАДИ — бывшем НГАХА

Вы сами шьёте одежду?

Я её придумываю, отшить сама я могу только совсем небольшие вещи: рисунки, вышивки. А на продажу шьют специалисты, у меня такого уровня подготовки нет. Правда, часто приходится обращаться к разным швеям потому, что большинство из них — старой закалки и просто не понимает, чего я от них хочу.

Предполагаю, что именно по этой причине дизайнеры стараются сами шить свои вещи. Порой трудно выразить словами то, что ты видишь.

Возможно, но не в Новосибирске. Наши местные дизайнеры, которых я знаю, в основном шьют товары, которые можно найти в интернете.

Грубо говоря, те же китайские вещи, только сшитые из местных тканей и на местном производстве.

Мне же хотелось создать бренд, который не будет привязан к какому-то определённому стилю.

Но всё-таки своего среднестатистического покупателя вы описать можете?

Возраст примерно от 18 до 35 лет, а пол и род занятий значения не имеют. Всё определяет мышление.

Я бы не сказала, что наша одежда создана для какой-то субкультуры или течения. Наших клиентов объединяет любовь к моде, к авангарду.

Наша одежда придётся по душе людям искусства, которые предпочитают что-то нестандартное и принимают мою точку зрения, что форма и качество должны главенствовать над китайскими магазинами.

Фотография предоставлена Софьей Пановой

Какое отношение к моде и дизайнерам в Новосибирске?

Я год прожила в Рязани и в Москве, но не могу сказать, что там люди как-то принципиально отличаются от сибиряков. Просто до нас не всё доходит, либо доходит, но поздно, через полгода, когда тренды уже не актуальны.

Плюс влияет ценовая политика, потому что наши люди готовы платить 2 000 рублей за 5 дешёвых платьев, а не за одно качественное.

Ваш бренд позиционирует себя как «первая одежда street style». На самом деле, большое количество брендов заявляет о себе так же. Давайте разберемся, что вы понимаете под «street style»?

Я бы это назвала авангардным течением. Мы себя представляем как одежду, в которой человек может пойти куда угодно. Поскольку я архитектор, для меня форма превыше всего. Я не люблю, когда на одежде много деталей: пуговиц, карманов и прочего.

Вещь должна быть простой, хорошо сшитой, из качественного материала и красивой формы.

Вы хотели бы совсем уйти от архитектуры и заниматься только дизайном?

Когда ты первый в чём-то, ты много сомневаешься: надо это людям или не надо. Но я свято верю в этот проект. Хотя это по-прежнему сложный вопрос, потому что это требует приличных вложений. Сейчас всё упирается в отсутствие инвесторов. Я хочу когда-нибудь открыть свой магазин, в котором я смогу объединить дизайнеров из других городов, работающих в подобном авангардном направлении.

Сложно было начать?

Сложнее было запустить. Был период в моей жизни, когда я работала стилистом, он дал мне много полезных знакомств в этой области: и модели, и фотографы. Даже нашу первую съёмку мы проводили по бартеру. Я объясняла ребятам, что на этом этапе мне тяжело им заплатить, поэтому мы и договаривались. Например, с визажистом сошлись на том, что я за макияж моделей, сделаю ей дизайн-проект.

Могли ведь и просто понизить планку и сделать, как получится, своими силами.

— Могла, но я понимала, что своими силами — это китайский шоурум.

«Чёрный квадрат» Казимира Малевича считается символом мирового авангарда

А мы изначально нацелились на другой уровень и стараемся ему соответствовать.

Каково быть дизайнером?

Эта ниша сама по себе очень трудозатратная. Если ты открываешь салон красоты, где у тебя минимум вложений и максимум финансовой отдачи, то ты получаешь прибыль с накруткой в 200-300 %. А с дизайном всё вообще не так. Прибыль будет максимум 15 %, а инвестиций такой бизнес требует много.

Есть только один выход: это дело нужно прямо любить.

Если человек рассчитывает быстро на дизайне «поднять» деньги, то он, как правило, приходит к стандартному китайскому шоуруму. Со своим брендом работа кропотливая и совсем не простая.

Фотография предоставлена Софьей Пановой

Что вам дал это проект?

Многое. Главное, что я воплотила в жизнь мечту, которую давно вынашивала. Невероятно видеть, как она начинает нравиться людям, когда они смотрят на одежду и говорят:

«Да это же круто!»

Первые сибирские мускари

Шашлык женских рук не терпит, зато гортензии, петунии и нарциссы к ним льнут. Флористы Алёна Мартын и Екатерина Лобова рассказали о том, почему букеты собираются женщинами и для женщин, сколько нужно денег, чтобы открыть свою цветочную мастерскую, и что предпринять, чтобы букеты цветов всегда создавали в доме уют.

15 метров — высота самого большого в мире букета роз. Он был собран для свадьбы наследного принца Катара и его двоюродной сестры в 2005 году

Как давно вы занимаетесь флористикой?

Екатерина: Примерно два года.

Алёна: Я меньше, около восьми месяцев, наверное. Я устроилась туда, где Катя уже работала. Мы непосредственно на работе познакомились и подружились. Мне близок тот стиль, в котором работает Катя. А вот стиль салона, в котором мы работали, наоборот, был не совсем для меня. Я понимала: чтобы развиваться, нужно пробовать что-то своё и двигаться дальше. Как-то вечером мы с Катей сидели, разговаривали об этом, и речь зашла о своём деле. Это меня натолкнуло на мысль, что мы можем заняться цветочным бизнесом вдвоём.

Одной вроде бы сложно начинать, а вместе можно в два раза быстрее прийти к поставленной цели.

Екатерина: Алёна предложила, а я подхватила: да и почему бы нет?

Чем занимались до флористики?

Алёна: Я окончила архитектурно-строительный университет, после этого немного поработала по специальности. Образование — это одно, а работа — это другой разговор. На практике всё может совсем иначе сложиться. После года работы в офисе я сделала вывод, что это не моё призвание: скучно, нет никакого творческого процесса. Потом я ещё какое-то время была менеджером по работе с клиентами, а уже оттуда ушла во флористику. Удачно сложилось: подруга мне скинула вакансию, я отправила свои работы, и меня пригласили.

Откуда же у вас взялись работы?

Алёна: Дело в том, что во мне всегда жил флорист. На все мероприятия — семейные праздники, дни рождения — я собирала букеты сама. На работе были удивлены, что я без опыта, но не с нулевыми знаниями пришла.

Екатерина: У Алёны есть вкус и понимание цвета и цветка, ей очень просто далось собрать букет с первого раза. Хотя я во флористике дольше Алёны, но сейчас могу сказать с гордо поднятой головой, что она, может быть, уже в некоторых аспектах выше меня. Я до флористики работала администратором, менеджером. Ничего интересного. Никогда не думала, что цветы меня могут каким-то образом привлечь. Всё началось с сестры. Она занималась цветами, и когда у меня возник перерыв между работами, она помогла найти подработку в этой сфере. А я втянулась, и уже третий год занимаюсь этим. Сейчас я понимаю, что нашла себя именно в цветах.

Это моё. Хобби это или основной заработок — неважно.
Цветы теперь всегда будут в моей жизни.

Что обозначает название мастерской Muscari?

Алёна: Мускари — это одни из самых первых весенних цветов. Но сначала мы хотели назвать студию так, чтобы людям было понятно: кто мы и чем занимаемся.

Екатерина: Мы даже думали назваться «Лилия», чтобы все понимали, что это цветочная мастерская.

Но вовремя одумались.

Дорого начать своё цветочное дело?

Алёна: Если у вас есть маленькое помещение, холодильник небольшой, то в среднем — это 120-150 тысяч рублей.

Екатерина: Это неплохо даже.

The Plant List — интернет-проект, обеспечивающий доступ к информации о номенклатуре современных таксонов, относящихся к царству растений

Вы составляете букеты интуитивно или есть какая-то теория, правила сочетания цветов и текстур?

Екатерина: Я думаю, что это больше от человека зависит. Если у тебя есть талант, то, безусловно, ты будешь понимать: что нужно клиенту, что красиво, а что нет.

Алёна: Катя говорит о самородках, но этому можно научиться. Это несложно. Есть определённые схемы, теория некоторая.

Как бы вы описали стиль ваших букетов?

Алёна:

Мне кажется, мы делаем идеальные букеты.

Екатерина: Дай пять! Вообще, мы можем делать букеты любого стиля: монобукеты, яркие, для юбилея или для свадьбы.

Вы намеренно шли к формату интернет-магазина?

Алёна: Нет. Просто на данном этапе открываться и работать не только онлайн не целесообразно. Это в данный момент Muscari работает как интернет-магазин. У нас есть помещение, где мы делаем букеты, оно уютное, но пока недостаточно привлекательное для того, чтобы работать в формате обычного магазина.

Ваша цена средняя на цветочном рынке?

Екатерина: Средний ценник у нас 3 000 рублей, а вообще полноценные букеты мы собираем от 1 500 рублей.

Алёна: Не знаю, я бы назвала наши цены слишком демократичными. Если есть такое понятие в русском языке, тогда они именно такие. На самом деле, мне бы очень хотелось, чтобы красивые цветы не были роскошью и делали большее количество женщин счастливыми.

Так что наши установки — это красиво и доступно.

Как боретесь с конкурентами?

Алёна: Наверное, на данном этапе рано говорить о конкурентах. Если это большие мастерские, которые работают и стационарно, и как интернет-магазин, то мы им пока не конкуренты. Сейчас мы конкурируем, пожалуй, с разными маленькими студиями и частными практиками.

Но мы верим поговорке: «Делай как надо, и будь что будет».

Делаем то, что нам нравится, делаем мы это хорошо. Я лично очень горжусь своим продуктом. А если так, то и конкурентов не стоит бояться. Потому что если ты решил чем-то заниматься, то нужно заниматься этим безукоризненно, а продукт хорошего качества всегда найдёт себе нишу.

258 тысяч видов цветковых растений известно человечеству

Есть ли место мужчинам во флористике?

Алёна: Я абсолютно не считаю, что флорист — это женская профессия. Она скорее ориентируется на внутренние навыки. Если человек может творить, может создавать красоту, тогда он может быть флористом. Я считаю, что у призвания нет и не может быть пола.

Букеты для мужчин делаете?

Алёна: Да, конечно. Есть определённые цветы, которые подходят именно для мужских букетов.

Екатерина: Одна женщина у нас постоянно заказывает букет для мужчины. Однажды она с нами поделилась, что порой не столько для него заказывает букет, сколько чтобы на кухне всегда были цветы, было красиво и уютно.

Не так давно вы проводили мастер-класс по составлению букета. Планируете продолжать эту деятельность?

Екатерина: Да, мы стараемся везде успеть.

Алёна: Безусловно, будем делать ещё один, но уже осенью. Для нас это был первый большой мастер-класс, который принёс колоссальное количество эмоций и однозначно запомнился.

Кто чаще покупает цветы, мужчины или женщины?

Екатерина: Женщины, я заметила, что женщины.

Они всегда такие массовики-затейники, покупают букеты на праздники родным, на работу от коллектива.

Алёна: А я бы сказала, что женщины как минимум интереснее выбирают букеты. У мужчин такое редко встречается. Зачастую видно, когда мужчина дарит букет для галочки. Он заходит и говорит:

«Вот этот букет сколько стоит, так, 1 500, этот 3 000, этот 4 990 рублей — идеально. Отличный же букет».

Ну да.

Какая ближайшая цель стоит перед Muscari?

Екатерина: Она у нас сейчас одна — это собрать как можно больше клиентов вокруг себя, тех людей, которые смогут порекомендовать нас своим близким и друзьям.

Алёна: Мы хотим продолжать расти и развиваться, чтобы получать удовольствие от того, что мы радуем наших клиентов.