Идёт реальная война

В новосибирском джаз-клубе «Труба» прошла открытая дискуссия на тему «Как улучшать жизнь в городе, находясь в стороне от политики». Общественники, журналисты и чиновники два часа обсуждали, что их раздражает во власти и друг в друге, как эффективно решать проблемы и почему всё упирается в Путина. Специальным гостем встречи стал шеф-редактор объединённой компании «Афиша-Рамблер» Юрий Сапрыкин. Сиб.фм приводит ключевые высказывания участников разговора.

Андрей Кузнецов, управляющий партнёр агентства «Центр деловой жизни»:

Сегодня понятие политической деятельности стало расплывчатым. Судя по набору претензий, который предъявляется общественным организациям, такой деятельностью может считаться практически что угодно, так или иначе связанное с критикой существующего положения дел. Причём в совершенно разных сферах, не обязательно с властью.

Юрий Сапрыкин, шеф-редактор объединённой компании «Афиша-Рамблер»:

У меня есть три тезиса. Во-первых, если мы посмотрим на логику действий власти (федеральной, муниципальной, региональной), видно, что с начала 2000-х годов ей стало важно демонстрировать, что она прислушивается к общественным организациям, к их интересам, нуждам и чаяниям. И, может быть, у нас как-то не очень с демократией, но даже президент сидит и 25 часов подряд выслушивает звонки от населения. Такой диалог с народом поверх голов парламента и прочих политических институций.

5000 человек входит в поисково-спасательный отряд Лизы Алерт

Власть готова допустить деятельность общественников в тех областях, где она сама оказывается некомпетентна. Это благотворительность, помощь здравоохранению и в какой-то степени помощь образованию. Классический пример – это Лиза Алерт, которая занимается поиском пропавших детей и делает это эффективнее, чем отряды полиции и МЧС. За это они её страшно недолюбливают и считают, что она мешается под ногами. Тем не менее её организацию не запрещают и не объявляют иностранным агентом.

В то же время от этого бесконечного сбора денег для больных детей очень часто возникает патологическое ощущение. Ведь вообще-то это российские граждане, налогоплательщики. Почему чтобы купить лекарства тяжелобольному ребёнку, нужно собирать деньги по копеечке у 100 000 человек? Почему этого не может сделать бюджет, соответствующие органы здравоохранения?

Порой мне кажется, что власти вообще были бы счастливы, если бы всё, что приходит в состояние глубочайшего упадка и висит на бюджете — дороги, ЖКХ, больницы, школы – начали оплачивать благотворители.

Такой активности гражданского общества власть чрезвычайно рада и как бы её поддерживает. Путин ходит вместе с Чулпан Хаматовой открывать больницы и показывает, что вот, молодцы, так и надо. Смотрите, как у Чулпан отлично получилось — набрала денег и построила больницу. Вы, кстати, тоже можете так сделать.

20 млрд рублей составил совокупный ущерб наводнения в Краснодарском крае в 2012 году

Второй тезис. Любая несанкционированная и неразрешённая активность рассматривается властью как нечто опасное. Логика такая: если люди собираются на смотровой площадке в Москве на Воробьёвых горах и начинают собирать помощь Крымску, то пускай они её соберут. Просто дальше их надо начать щемить, придумать закон о волонтёрстве, согласно которому они будут в течение трёх месяцев регистрировать свою организацию, получать индивидуальные волонтёрские номера и раз в неделю отмечаться в органах внутренних дел. Так что нельзя сказать, что государство душит все организации, оно всего лишь хочет обложить их всевозможными барьерами, бумажками, разрешениями — чтобы те не могли пошевелиться без соответствующей на это санкции.

В 1998 году Аркадий Ротенберг стал генеральным директором спортивного клуба дзюдо «Явара-Нева», созданного по идее Владимира Путина

В-третьих, постановка вопроса, что есть общественные организации, есть власть, и кто-то кого-то контролирует — она справедлива лишь отчасти. Вот конкретный московский пример. Недалеко от моего дома проходит Ленинский проспект. В какой-то момент в воздухе начала обитать идея, что проспект надо реконструировать и превратить в гигантскую автостраду. Снести оттуда все светофоры, прорыть тоннели под перекрёстками или поставить эстакады на уровне третьего этажа.

Надо сказать, что Ленинский проспект проходит по интеллигентному университетскому району: старые сталинские дома, профессура, скверы – всё уютно. Департамент транспорта сделал собственную экспертизу и выступил против такой реконструкции, мэрия в лице Собянина под этим заключением подписалась. То есть общественность пошумела, экспертное сообщество выступило, власть приняла решение — вопрос закрыли. А дальше начинается самое интересное. Оказывается, что реконструкцией Ленинского проспекта должна заниматься компания «Мостострой», принадлежащая Аркадию Ротенбергу, тренеру Путина по дзюдо.

И Ротенбергу очень не нравится, что гигантский контракт на несколько миллиардов вдруг взял и рассосался только потому, что общественность чего-то там не захотела.

Сиб.фм — о том, как противников McDonald’s в сквере Новосибирска попросили помолчать

По слухам, в дело вмешивается сам Путин, и департамент транспорта вдруг резко меняет свою точку зрения, переписывает все пресс-релизы и говорит: «Ой, ребята, что-то мы недоглядели. Идея-то хорошая! Надо всё разрыть, построить эстакады, вырубить все деревья и пустить по городу автостраду со скоростью 200 км\ч».

После этого начинается уже реальная общественная движуха, в которой участвуют многие мои соседи, друзья, депутат нашего муниципального собрания. Всё проходит как в каком-то гангстерском кино: на публичных слушаниях собираются по несколько сотен человек, префектура сгоняет всех бюджетников, работников ЖЭКа, дворников, гастарбайтеров, но не пускает активистов. Короче, идёт реальная война. Виновата ли в этом власть, которая хочет контролировать общественные организации? Наверное, нет. Аркадий Ротенберг — это не власть, это вообще непонятно кто, человек за ширмой.

Занимается ли организация в защиту Ленинского проспекта политикой? Нет. Она лишь хочет, чтобы деревья под окнами росли, а бетонные эстакады не возводились, чтобы не было бесконечных пробок. Люди хотят нормальных условий для жизни.

Однако получается, что это посягательство на основы нынешней государственной власти, которые заключаются в том, что последнее слово всегда за Путиным.

Тогда, разумеется, любые движения в сторону – это политика, если понимать её как систему, где решения принимаются не прозрачным, не демократическим образом.

3 года лишения свободы грозит за публичные призывы к насильственному захвату власти в России

Сергей Нешумов, начальник департамента информационной политики мэрии Новосибирска:

Я услышал доклад, пропитанный ненавистью к власти, причём федеральной: она порочна как таковая и зажимает гражданские инициативы. Вот единственный тезис, который я понял. По большому счёту, согласиться могу с одним: система действует не идеально. Есть различные перекосы, есть недоработки. Ну и состояние городского хозяйства идеальным не назовёшь в любом городе России – ямы в асфальте, нарушения подрядчиков. Но я бы не перекашивал ситуацию: есть панацея – общественная инициатива, и есть изначально порочная власть, которая часть той силы, что желает зла, но иногда совершает благо.

Гражданские инициативы могут быть полезны, могут корректировать власть, но они должны вписываться в правила. Когда приводятся аргументы, что власть зажимает инициативу и создаёт те правила, которые невозможно выполнить, мне кажется, это жонглирование фактами. Действовать в правовом поле вполне можно. Конечно, если говорить, что правила порочны, а Путин устроил тоталитарный режим, то конструктива точно не будет. Нужно обсуждать, что можно сделать в рамках текущих правил. В докладе я услышал только то, что из-за Путина добиться ничего нельзя.

В 2013 году новосибирские дорожники отремонтируют асфальт только наполовину от необходимого

Илья Батемиров, президент общественной организации «Автобратство»:

Вот идёшь ты по улице спокойно и раз – ногой в яму попал. Раз попал, два попал, третий споткнулся, в лужу упал. И понимаешь, что дороги-то не ахти, а ты по ним каждый день ходишь и на машине ездишь. Испортил ботинки, пробил покрышку. Кто-то же виноват в этом? Явно не ты. Дорога есть, кто-то её сделал, и кто-то должен ответить за то, что она развалилась. Тут никакой политики нет.

Смотришь государственный стандарт, там чётко написано: «Яма – пять сантиметров глубиной, 60 длиной и 15 шириной». Отлично, пишешь бумажку: «Яма больше. Удалите». Посылаешь в ГИБДД, она посылает к чиновнику, тот посылает в подрядную организацию. Там смотрят, соглашаются и чем-то закатывают яму.

А после этого подрядная организация выставляет счёт в мэрию, что яма отремонтирована, и получает деньги, которые она уже получила, когда делала эту дорогу.

Возникает вопрос гарантийных сроков: подрядчики же заинтересованы в том, чтобы сделать хорошо и два раза в один участок не вкладываться. Это хорошие подрядчики, которые думают головой, но почему-то работают не в городе, а в области. Где здесь политика? Нет её.

Город-то цивилизованный, и креативный в том числе.
Мэр Владимир Городецкий о Новосибирске

Но когда ты об этом заявляешь во всеуслышание в интернете или где-то ещё, то народ говорит: «Классно! Везде ямы, везде всё плохо». Я предлагаю собраться, выступить вместе, написать официальное письмо. Пишем сразу президенту. Вопрос спускается чиновникам, опять идём в ГИБДД, там выписывают предписание, налагают штраф – и на этом история заканчивается. И так приходится собирать людей каждый год, причём их становится всё больше. Вот так и появляется политика.

Алексей Носов, ответственный секретарь «Авто-мото ассоциации»:

Такая удивительная штука: власть не согласовала, власть душит, власть не даёт, а, наоборот, хочет всё контролировать. Конечно, если ты не умеешь пользоваться её изъянами в законодательстве, в её системе, тогда власть тебя нагибает. Если ты не знаешь, как составить документы таким образом, чтобы тебе не могли дать неудобного ответа, – тебя нагибают. Почему-то ни одного нашего митинга и пикета за десять лет мэрия не отвергла. Хотя мы проводили их там, где хотели.

Без фактуры на руках и умения работать ты будешь вечно в оппозиции, без конца кричать, что есть Ротенберг. Ты будешь говорить: «У меня наступила политика, потому что я куда-то не туда вошёл». А у меня она не наступает. Все, кто в нашей стране занимается политикой, на самом деле практикуют две вещи на выбор: либо бизнес, либо делают вид, что занимаются политикой, по факту представляя собой городских сумасшедших.

2108 общественных объединений зарегистрировано в Новосибирской области

Алексей Мазур, журналист, политолог:

Я не понимаю заголовка этого мероприятия. Любое улучшение жизни в городе – это и есть политика. Вообще всё, что вы делаете, выйдя из дома и вступая в общение с другими людьми, – это политика. А то, что мы в России называем политикой – это не политика, это нечто другое.

Мы говорим про общество, про то, что оно может и не может. В Новосибирске достаточно развитое общество, не думаю, что меньше, чем в Москве. Есть, правда, одно существенное отличие – в уровне профессионализма. В столице сейчас достаточно много людей, которые профессионально занимаются той или иной общественной деятельностью. В Новосибирске то же самое, но в свободное от работы время. Кроме того, местное сообщество сильно подрывает «москвоцентричность» сознания.

У нас все знают Навального, все его приключения, и в итоге на известные московские митинги жители Новосибирска послали в Москву больше денег, чем сдавали на местные акции.

Соответственно, активность в городе тут же упала. Это хорошо говорит о нас, как о сообществе. Мы все смотрим туда.

Я хочу напомнить две простые истории, которые сейчас развиваются в нашем городе и будут сильно характеризовать отношения местного сообщества и власти. Одна история – это ДТП с погибшей Ниной Шестаковой. Я сильно сомневаюсь, что в обозримом будущем будет закончено следствие, начнётся суд, и всё завершится хотя бы в этом году. Отсюда вопрос: забудет наше общество эту историю или не забудет?

Самыми значительными заказчиками Сиблага были крупнейшие стройки Новосибирска, в том числе завод Сибсельмаш

Вторая история – это тюрьма, которую снесли. Всем плевать. Между тем, когда сносят тюрьму, в которой погибли тысячи человек и через которую прошёл весь ГУЛАГ, этого нельзя пропускать. Сейчас выкопали кости людей, которые там были убиты, якобы будут проведены следственные действия. Отсюда ещё один вопрос: построят на этом месте жилой дом или не построят?

Думаю, ответы на эти вопросы очень многое покажут в том, что мы стоим как люди и что мы стоим как потомки тех людей, которые убивали и которые были убиты.

Виктор Козодой, вице-губернатор Новосибирской области:

Я не знаю, что сказать о комфортности работы с общественниками. Мне кажется, что это вообще глупости какие-то. Мне со всеми комфортно на самом деле. Но я считаю, что будет совсем дурдом, если все будут политикой заниматься.

Профессионализм общественников – это действительно большой вопрос, тут я согласен с Алексеем. Я постоянно сталкиваюсь с одним и тем же. Люди приходят, очень много требуют, рукой машут, что у них такие замечательные проекты. Как дело доходит до составления документа, чтобы грант получить, приходится ещё за ними побегать. То есть их проблема становится моей проблемой. Или приходит человек и говорит: «Мы организовали общественную организацию. Теперь вы нам как власть должны обеспечить помещение, связь, финансирование».

Сказать, что это дурдом – нельзя, послать — тоже нельзя. И вот сидишь выслушиваешь дальше этот дурдом.

Артём Лоскутов, художник, гражданский активист:

Не нужно раздувать общество из кучки активистов, которые пытаются ухватиться за край и говорить о том, что они якобы представляют какую-то православную общественность. Нужно сохранять трезвость ума и адекватно воспринимать те вещи, что мы видим перед собой.

Следователи задержали Андрея Терёхина по «болотному делу»
1 апреля и изъяли ноутбук

Про Монстрацию можно говорить долго и ни о чём. Мы всё равно услышим, что это всё здорово, надо договариваться, но придя на площадь Ленина 1 мая, мы видим оцепление из ОМОНа и ездящие машины.

Андрей Терёхин, лидер общественно-политического движения «Реформация»:

Всё очень просто. У нас в обществе представлены различные группы людей с разными интересами. В определённый момент эти группы понимают, что их интересы не общие и регулируются государством на законодательном уровне. Значит, та группа, чьи люди сидят в областном Заксобрании, мэрии и правительстве, будет реализовывать свои интересы.

Ведь ты можешь решить проблему, но понимаешь, что её корни уходят в систему. А системную проблему ты один не осилишь.

Вот так из общественной деятельности и возникает политика.

Константин Фёдоров, гражданский активист:

У нас до сих пор не развита культура представительства. Мы в этом вопросе дикие люди, варвары. Мы никогда не придем на совет дома, где нас обворовывает наш ЖЭК. У нас мёртвые профсоюзы, мы не знаем, как призвать начальника к ответственности. И эта история начинается в школе и заканчивается, грубо говоря, на выборах Путина. Вот поэтому мы и обсуждаем Путина и не знаем фамилий своих депутатов.

Естественно, не у всех общественников высокая квалификация и большой опыт. Но ведь власть занимается не только обеспечением функционирования общества, она отвечает и за стратегию, за будущее – в том числе и за появление общественников. Я не знаю, как она будет это делать, это проблема самой власти. Если не хотите, чтобы к вам и через пять лет приходили какие-то фрики, то делайте что-нибудь – обучайте, просвещайте, транслируйте правильную норму. Нужна большая созидательная работа на уровне страны. Тогда и революций никто не будет бояться.