Слышать цвета, видеть звуки — слоган театра Синестетика и их режиссёра Андрея Короленко. Работы коллектива — это синтез танца, перформанса и театра. Участник международного фестиваля-школы современных искусств TERRITORIЯ, финалист конкурса молодых хореографов CONTEXT, Андрей не первый год показывает неискушённым зрителям Новосибирска, что современный театр может быть интересным и понятным. Постановка завершившегося сезона —танцевальная выставка SHE WILL. Корреспондент Сиб.фм увидела спектакль и узнала у режиссёра, как он создаёт свои произведения, что такое перформанс и что всё-таки хотел сказать автор.
Андрей, «Синестетика» завершила сезон третьим показом SHE WILL на сцене «Красного факела». Считаешь ли ты достижением выступление на такой известной площадке?
Площадка в «Факеле» просто удобная — по расположению, по вместительности. А вот эти «медальки» — зачем?
Актёры «Синестетики» не зарабатывают на выступлениях, помимо репетиций работают или учатся, то есть театр для них — не основная занятость. Это минус или преимущество?
Мне нравится фраза одного режиссёра. Её идея в том, что актёр не должен работать дольше трёх-четырёх часов в день. Почему? Чтобы у него было время отведать ту пищу, которую он должен отведать, насладиться той красотой в мире, которой он должен насладиться, и полюбить тех женщин, которых он должен полюбить, чтобы сыграть то, что он должен сыграть.
Актёр постоянно должен насыщаться, чтобы было чем делиться на сцене.
В конвейерной системе, когда пашешь по двенадцать часов в день, просто нет времени наполниться. А мои ребята приходят уже насыщенными.
Их жизнь вне репетиций даёт классный ресурс.
«О чём не принято говорить» — статья Сиб.фм о том, как танцует о насилии команда театра «Синестетика»
В SHE WILL роли исполняют четыре девушки. Чем ты руководствовался, выбирая актрис для спектакля?
Тут нет каких-то точных критериев, я слушаю интуицию. Если человеку есть что сказать, то мне интересно с ним общаться. Это не значит, что тем, кто не участвует, сказать нечего. Просто мне кажется, что другие говорят интереснее. Девочки из последнего спектакля, на самом деле, очень разные. Одна — студентка, изучает химию и занимается экстремальными видами спорта. Другая работает в брендинговом агентстве. В этом же коллективе есть юрист и преподаватель математики. Когда эти люди соединяются, то у каждого одна тема резонирует по-разному, исходя из собственного жизненного опыта. Получается, у нас очень много собственного ресурса.
Поэтому для постановок вы не берёте уже готовые произведения?
Да. В этом просто нет необходимости. Мы пробовали раньше, но в итоге получается не драматургия, а только заимствованная тема. Да и зачем нам говорить о том, что было актуально когда-то давно?
Тогда как выбираете тему?
Когда ищем тему, мы «процеживаем» ситуации, проблемы, тенденции, извлекаем из этого главное, потом оформляем. Мы всегда берём максимально чистую точную форму, ни к чему не привязанную. Затем помещаем её в другие обстоятельства, начинаем накручивать что-то новое.
А что происходит после того, как тема выбрана?
После первого импульса начинаются лаборатории, наброски. А потом наступает этап, который я называю «свалка». Мы берём абсолютно весь материал — наши размышления, эмоции, наблюдения и сваливаем в кучу. Иногда я говорю — посмотрите какой-нибудь фильм, который в следующий раз обсудим. Дальше мы занимаемся тем, чем и занимались. Но актёры уже имеют новую, общую информацию, от этого создаётся контекст. Потом начинаешь вытаскивать из этого главное. Как правило, 90 % остаётся в «свалке». Всё остальное возникает в процессе, главное, понимать — к чему ведёшь. У меня нет финальной точки, но есть направление. Есть какие-то микрозадачи, которые я должен решить, но результат мне неизвестен.
Когда вы накидываете идеи — это похоже на постоянный пинг-понг.
Мне достаточно делать какие-то маленькие усилия, чтобы общая энергия увеличивалась.
SHE WILL — танцевальная выставка, не самый простой для понимания жанр. Работая над спектаклем, ты подразумевал конкретную реакцию, которую хочешь получить от зрителя?
Конечно. Мы всегда показываем только законченное произведение. «Законченное» — значит сформулированное.
Но SHE WILL с каждым показом изменялся, дополнялся. В «Факеле» зрители увидели другой финал. Значит, не точно сформулировал?
Наоборот. Очень важно изначально иметь точно сформулированную форму. Дальше ты добавляешь штрих, и она кардинально меняется. Это происходит, только если работаешь с максимально законченным высказыванием. Я отдаю себе отчёт, что сейчас недостаточно опытен, чтобы стопроцентно попадать с первого раза. Поэтому не вижу ничего плохого в том, чтобы постановка дополнялась.
Спектакль, как организм — ты запускаешь его, и он начинает эволюционировать, искать нужные формы. Ты уже не можешь им управлять.
На этом этапе нужно быть чутким наблюдателем и повернуть его в нужный момент, чтобы он смог выйти, куда ему нужно.
После каждого спектакля вы проводите обсуждения. Зачем?
А зачем вообще нужно искусство? На мой взгляд, чтобы формировать коммуникационное поле. Ты создаёшь произведение, которое запускает какой-то процесс. И в любом случае это коммуникация. На обсуждения мы по максимуму пытаемся приглашать обычных зрителей, не экспертов. Единственный путь — понять произведение самому без чьих-то объяснений.
Если можно выразить словами, какой смысл ставить спектакль?
Не обижает вечный вопрос «что хотел сказать автор»?
Мне кажется, он возникает у людей, которых не зацепило. Могу показаться высокомерным, но нет смысла продолжать диалог, если этого не произошло. Поэтому никогда на него не отвечаю.
А когда люди уходят со спектакля, я считаю это победой. Получается, как же должно попасть в человека, чтобы он даже смотреть на это не смог?
Впервые слово «перформанс» применил к своему произведению-действию композитор Дж. Кейдж в 1952 году. Он исполнил «4′33″» — трёхчастное сочинение для вольного состава инструментов, из которых участники ансамбля не извлекали звуков
В своих постановках вы используете перформанс. Это направление в последнее время стало очень популярным. Как ты его видишь?
Вообще нужно понимать смысл этого слова. Попадая в англоязычную страну, вы не услышите слова «спектакль». Они используют «show», «performance» и «piece». Для них перформанс — это выступление. А у нас в языке это слово часто используется просто потому, что модно. На самом деле, это отдельный жанр. Перформанс — это про присутствие художника в момент создания произведения в реальном времени. Тут очень важна процессуальность. Не обязательно, чтобы это был сам автор произведения, режиссёр. У нас, например, это новое пространство создавали актрисы во время антракта, находясь со зрителями в фойе.
Можно ли назвать перформанс закономерным развитием театра?
Это не развитие театра, это смежная область, которая может работать вместе с ним. У меня есть высказывание, для которого я создаю максимально точную форму, для этого использую перформанс. Я не создаю форму для того, чтобы она была какой-то новой и необычной.
Есть ли у тебя как у режиссёра табу?
Пока не сталкивался. Бывает, я вижу что-то на сцене и думаю: «Вот такого в моём спектакле точно не будет». А потом проходит два года, и я делаю это.
Когда человек определяет себе табу, он закрывает возможности для развития. Дело не в том, чтобы сделать на сцене что-то эпатажное: оголиться или использовать матерные слова, а в том, чтобы пройти путь до этого решения.
Даже если в итоге не возьмёшь эту форму, у тебя будет новый опыт.
В Новосибирске существует театральное сообщество?
Как театр нужен, чтобы создавать коммуникацию, так и коммуникация нужна для того, чтобы создавать театр. А в Новосибирске сейчас с коммуникацией достаточно сложно, несмотря на то, что театральное сообщество есть, и все всех знают. Меня искренне удивляет, что в последние полгода многие говорят о нашей новой форме, как это свежо для Новосибирска. При этом мы не можем начать сотрудничать с какими-нибудь театрами, пока лично не познакомимся. Мы приглашаем людей, но они по непонятным причинам не приходят. Я же стараюсь по максимуму смотреть новые постановки других режиссёров.
Коммуникация, в первую очередь, слушать — это выслушать. А у нас сейчас все говорят и говорят, слушать никто не хочет.
Как ты объясняешь то, что «Синестетику» регулярно приглашают на фестивали в Москву, в Питер, прошлым летом вы ездили в Пекин, а в фестивале нового театра в Новосибирске не участвовали?
Я думаю, этот вопрос нужно задать организаторам фестиваля. Наш спектакль вполне вписывается в срез современного театра Новосибирска. Почему люди нас не зовут? Потому что они не видели наших работ. Почему не видели? Потому что не приходят. Почему не приходят? Я не обладаю этой информацией. Что касается меня, я открыт для общения.
Подпишитесь на нас в Telegram
