В школе будущий минералог Дмитрий Евсеев читал книги о костях динозавров в Монголии и выращивал кристаллы соли. Позже поступил на геолого-геофизический факультет и работал в музее при Новосибирском госуниверситете. В
На первом этаже Конструкторско-технологического института научного приборостроения СО РАН находится мастерская, которую Дмитрий снимает на пару с компаньоном. Почти всё помещение занимают стеллажи с громоздкими булыжниками и образцами поменьше, рядом разбросаны перчатки, книги, пластиковые упаковки для яиц и прочие будто бы случайные вещи.
— То, что вы видите, — мастерская, предназначенная для обработки, шлифовки, резки и полировки материала. — Дмитрий повесил куртку в стенной шкаф и неторопливо приступил к «экскурсии», указывая на станки и пилы, которые выглядят, точно столярские. — Начинаем с распиловки материала на образцы нужного размера, затем следует формование, обработка на алмазных кругах, а после неё — идём на полировальничек.
Посреди господства камней, станков и, в общем-то, рухляди обыденное предложение Евсеева выпить чаю кажется неудобным, хотя гранёный стакан выглядит весьма органично.
УРАЛЬСКАЯ КЛАДОВАЯ И МОЛЧАЛИВЫЙ АЛТАЙ
С тех пор, как Евсеев вплотную занялся добычей и обработкой камней, он каждое лето ездит на их месторождения.
— Забайкалье, Прибайкалье, Алтай — везде хорошо, где людей поменьше. Когда ходишь там, где ничего не затронуто, чувствуешь себя по-другому.
Просто приехать и начать копать не удастся. На любое исследование необходима лицензия: одна — на разведку, другая — на добычу. Все недра принадлежат государству, поэтому раньше, вспоминает Дмитрий, «до перестройки», минералоги писали «письма общего плана» властям всех уровней с просьбой посодействовать.
В наше время сохранилась та же схема — разрешение либо дают, либо нет. Отказ могут оправдать тем, что запрашиваемая территория частная или на ней готовятся массовые взрывы.
2500 месторождений, проявлений и пунктов минерализации самоцветов находятся на территории Восточно-Сибирского региона
— В целом, обычно пускают, — рассказывает Евсеев, — но вот на Слюдянку, что на Байкале, шесть лет назад у меня было разрешение, но всё равно не попал. Утешаю себя тем, что там как раз массовый взрыв готовился. Через год с аналогичным разрешением приехал, всё нормально.
Одни месторождения давно разрабатываются и мало кому интересны, в других действует строжайшая система контроля. Например, на добычу нефрита нужна серьёзная лицензия, которую получают не все. По словам Дмитрия, ведомственная строгость напрямую связана с беспорядочным экспортом, который государство стремится урегулировать: большая часть добытого нефрита сбывается в Китай.
— Наши южные союзники любят белый нефрит и говорят, что сибирский камень хороший. Насколько хороший — им виднее, далеко не каждый им нравится.
Дмитрий продолжает рассказ и берёт в руки то один, то другой камень. Он сыплет названиями пород, не забывая комментировать каждый, называя его месторождение и некоторые свойства. Останавливается на камне, который выглядит так, будто его не раз роняли — рисунок на поверхности напоминает трещины.
Тульский оружейник Никита Демидов в 1702 году получил от Петра I Верхотурские железные заводы на Урале
— Азуромалахит — это смесь азурита и малахита, прибыл с Алтая. Вообще культура сибирского камня берёт начало на Урале со времён, когда их начал добывать Демидов или даже раньше. Урал — место, где ещё долго будут искать и находить, а Ильменский заповедник в Челябинской области — вообще настоящая кладезь.
Евсеев говорит, что каждое сибирское месторождение примечательно по-своему. Шерловая гора — известное место у «каменушников», славится залежами аквамарина. А на Супруновском месторождении, которое сейчас практически выработано, в своё время обнаружили кристаллы весом в несколько тонн.
— Алтай ещё практически ничего не «говорит», многого мы не знаем. Но это, пожалуй, и к лучшему.
В Сибири на стыке Иркутской области, Якутии и Читинской области находится единственное в мире месторождение чароита, открытое в 1978 году. Из-за такой эксклюзивности чароит — дорогой, но крайне востребованный материал. Иностранцы покупают его в качестве готовых изделий — например, ножей с соответствующей рукояткой.
ФАРТОВЫЕ ЛЮДИ И ВОЛШЕБСТВО
Первые камни, которые обрабатывал Дмитрий Евсеев, он называл «моя жизнь»
— Дмитрий, а вы можете что-нибудь сделать с камнем прямо сейчас?
— Если переоденусь, то конечно.
— Переоденьтесь, пожалуйста.
— Вам придётся отвернуться.
Некоторые вещи в помещении мастерской позволяют считать его домом: на батарее сушится детский полосатый носок и какие-то тряпки, среди камней лежат ключи и крем, а ещё зажат небольшой флаг России.
— Украшения любите? Аметист не обещаю, но могу сделать что-нибудь из кварца, — предлагает Евсеев.
Переодетый, в объёмном жёлтом свитере с огромной дыркой на локте, он перебирает камни, выбирая подходящий образец. Затем ополаскивает его в раковине, в которой уже лежат несколько булыжников. Рядом стоит тазик с водой и большим камнем, «бериллом зеленым», который должен отмокнуть для дальнейшей доработки.
В 2003 году на месторождении аквамарина Евсеев утопил фотоаппарат
— По большому счёту, всё вокруг — волшебство, — рассуждает Дмитрий, оттачивая образец на так называемой «черепашке» (резинке с алмазами, предназначенной для шлифовки). — Когда под твоими руками проявляются цвет и форма образца — это всегда приятно. Но и хорошая фотография — это тоже волшебство. Бывает, глядишь — красивый пейзаж, нажал на кнопку — и ничего. В другой раз, смотришь, вроде ерунда, а получается здорово.
— А почему людей вообще привлекают камни? — задаю вопрос.
— Потому что это природа, это красиво и необычно. Некоторые верят в мистические свойства камней, но все эти гороскопы — это средняя температура по больнице. Для каждого человека нужно индивидуальную карту составлять.
Основное предназначение камней — дарить радость. Когда достаёшь их из земли, чувства просто переполняют.
Есть у меня один товарищ Илья, старше меня на десять лет. Приехали мы на Супрановское месторождение искать аквамарины — никого вокруг. Илья спрашивает «Как искать-то?». — Ну как грибы ищешь, так и ищи! — Мы разошлись в разные сторон, и вдруг слышу рёв. Я побледнел, испугался, что Илья на медведя наткнулся. Бегу на звук, а там, на земле у дерева, сидит обалдевший Илья с кристаллом аквамарина в руке. Оказывается, он ладонь под корень сунул, а кристалл ему на неё и вывалился, — вспоминает Дмитрий.
— А часто кристаллы вот так на руку падают или всё-таки приходится копать?
— Надо копать. Просто бывают люди такие фартовые, как Илья. Я рядышком иду — и ничего, а он достаёт. Было местечко одно, которое, похвастаюсь, я открыл. Всё там обежал и обползал, но Илья подходит и раз! — один достал, два — второй! Многие пытаются использовать камни в медицине, — повышает голос Дмитрий, чтобы его можно было услышать за шумом шлифовальника. — Существует, например, сердоликотерапия, которую ещё во время войны для лечения раненых применяли. Из сердолита делается насадка чуть ли не на фен, включается горячий воздух и водится над раной. Считается, что так быстрее заживает.
Минералог поднимает камень от станка и внимательно осматривает на предмет неровностей.
— Некоторые предпочитают каменные скребки для массажа: когда супруга ими занималась, я делал для неё инструменты из яшмы, агата, белого и чёрного нефрита. Турмалин сейчас используют в разных целях, пардон, даже в мужских трусах и женских прокладках.
Для среза турмалина характерна звезда — ростовой треугольник, очень часто он выглядит как значок мерседеса. Кто знает, может, мерседес от турмалина его и взял.
А нефритовые яйца в интимной гимнастике применяют: нефрит непористый, прочный и полезный, говорят, он хорошо обеззараживает.
ТОРГОВЫЕ УЛОВКИ
Евсеев предупреждает: главное при покупке камня — не нарваться на подделку и не повестись на мелкие обманы продавцов. Например, «нефритоиды», которые продаются в магазинах, не имеют никакого отношения к нефриту, ведь окончание «оид» свидетельствует лишь о подобии.
— Это такая маленькая торговая хитрость, чтобы создать для покупателя иллюзию чего-то массивного. Есть ещё дымчатый кварц с торговым названием «раухтопаз». Или вот хромдиопсид, который продают под громким именем «сибирский изумруд», — не хухры-мухры!
В основном каменная продукция — это сувениры. Шары за 20 тысяч рублей, письменные приборы, яйца, ножи для разрезания конвертов. Но очередь за такими изделиями не выстраивается.
— Чаще всего предметы из камня покупают обыкновенные люди. Для дружеских подарков — шары или яйца, для бизнес-презентов — письменные наборы. Я лично сдаю на реализацию в одну торговую точку в переходе станции метро, что напротив мэрии.
Розовый турмалин — камень творческих людей. Например, художников или журналистов
КОЛДУНЫ И НАЖИВА
Дмитрий останавливает шлифовальник и переходит к полировке.
— Кварц хорошо отполировать не удастся. Он алмазной пасте не слишком хорошо подаётся, лучше всего брать окись хрома, а у меня здесь её нет.
Неожиданно Евсеев отрывается от полировальника, напоминающего чёрный кусок ткани в пяльце, и здоровается с кем-то у входа. Пришёл его компаньон Юрий Ермаков. Юрий работает в шлифовальной мастерской в НГУ и, по словам Дмитрия, обладает своеобразным чувством юмора.
Лечение драгоценными камнями называется «литотерапия»
— Может, и вы мне скажете, для чего людям нужны камни? — обращаюсь к компаньону.
—Для красоты, для помещения капитала и для наживы, — без запинки сообщает Ермаков. — Драгоценные камни будут расти в цене каждый день, а нажива — это спекуляция: купил — продал.
—А есть ли у них какой-нибудь высокий смысл?
— Ими постоянно пытаются лечиться. Я под этой вывеской одному колдуну продал 200 кг кремния, он теперь им воду «очищает». А оксид кремния настолько химически устойчив, что даже перед тем, как он растворится в кислоте, его надо долго кипятить.
То есть если просто положить кремний в банку, ничего не будет. Хотя вреда, конечно, тоже.
Нефрит, бывает, к почкам прикладывают. В принципе с камнем возиться интересно, одинаковых ведь не существует. Вот только надо иметь чугунную задницу: быстро с ними не справишься.
— Шар, в который гадалки глядят, — это что за камень?
— Горный хрусталь, кварц, оксид кремния, SiO2. Что они в нём видят, я понятия не имею.
— А можно ли с камнями разговаривать?
— С булыжником можно говорить о чём угодно. Он парень спокойный: с железной нервной системой, всё выслушает, поймёт. Но один мой знакомый психиатр сказал, что главное — не дотянуть до того момента, когда камень начнёт тебе отвечать.
Подпишитесь на нас в Telegram
