Новости из родного Новосибирска — всё страньше и страньше. Культурная и научная столица региона, которая обычно весело и ненавязчиво демонстрировала столицам свой богатый творческий потенциал, в последний год вдруг стала как все, а то и ещё хуже. У всех глупо, а у нас глупей, у всех скучно, а у нас скучней, у всех зло, а у нас злей.
Как некогда декламировала в КВНе Татьяна Лазарева, не просторы у нас, а просторищи, не заборы у нас, а заборищи, не базары у нас, а базарищи, не товары на них, а товарищи. От массовой активизации товарищей на просторищах родины давно уже тошнит: всё запретить и везде наставить заборищи. Но зачем Новосибирску, который всегда так радовал своими прекрасными инициативами вроде «Тотального диктанта» или «Монстрации», вливаться в этот мейнстрим?
Последняя звонкая новость с родины, где райсуд запретил университетской профессуре преподавать в физматшколе, стала последней каплей. Но капало и до того.
До того — родной город прогремел в новостях, когда Ирина Рузанкина, а вслед за ней Иван Красницкий и Юрий Задоя специально посмотрели ролик Pussy Riot, чтобы как следует оскорбиться, и подали в суд на и без того уже осуждённых на два года участниц панк-группы. Это такая суровая сибирская борьба за нравственность, наверное: осуждённого засуди, падающего подтолкни, лежащего пни. Отдельное человеческое спасибо юридической фирме «Рябинина, Зиновьев и Крестьянов», которые внесли свою лепту в дело превращения Новосибирска в столицу злобной глупости.
На Монстрацию 2012 года было заявлено ровно 6666 участников
До того, однако, тоже было довольно скучно: всё лето город (впрочем, как и страна) боролся «за нравственность». То с выставкой эротических гравюр Пикассо, то с пресловутой гельмановской выставкой «Родина», которая сменила несколько локаций прежде, чем открыться.
Борьба закольцевалась и начала превращаться в самоцель: одни проводят выставку, вторые пикет против выставки, третьи пикет против пикета, а четвёртые возражают против пикета против пикета.
Ровно так вышло с пародийным пикетом «За нравственность» с семечками и пивом, на который обиделся всё тот же главный новосибирский дежурный по нравственности Юрий Задоя. Примерно так же — с иском художника Артёма Лоскутова против фирмы «Рябинина, Зиновьев и Крестьянов»: иск против подавших иск.
Может, это тактически и правильно — свести всё к абсурду, но абсурда уже и так много, а смысла мало. Какая-то жёваная жвачка: одно и то же, одно и то же, каждый день, каждый день: одни строчат открытые письма за нравственность и ходят на пикеты за неё же, другие подают судебные иски и ходят на пикеты, получается, против нравственности...
Может, в Новосибирске в самом деле происходит что-то ужасно важное и интересное, а до нас здесь долетают только брызги и осколки? За Pussy Riot, против Pussy Riot, за свободу эротики, против свободы эротики, за права ЛГБТ, против прав ЛГБТ, за выставку, против выставки. «Бояре, а мы к вам пришли, молодые, а мы к вам пришли»...
Нет, это не беда исключительно Новосибирска — вот это унылое хождение стенка на стенку, одни на других: одни с радужными флагами, в балаклавах, с гравюрой Пикассо наперевес, другие с крестом и кулаками — это вся страна так нынче ходит.
«Бояре, а зачем вы нам, молодые, а зачем вы нам»... И противостояние глупое, искусственное.
Свобода и нравственность — не антонимы и не исключают друг друга.
И новых смыслов никаких, и новых слов никаких, и открытий никаких. А стало быть — нет и культуры. Долетело вот случайно, что певцы новосибирского оперного театра спели в торговом центре «Застольную песню» из «Травиаты» в качестве флешмоба; прекрасно, хотя, пишут, акустика ТЦ подкачала. Уже и радуешься: творческие идеи, оказывается, возможны не только в формате протеста против протеста.
Хорошие новости и настоящее творчество получаются там, где есть свежие идеи и новые формы, где создавать интереснее, чем протестовать и запрещать, где смыслы прибывают и прирастают, а не убывают и растворяются в унылом абсурде. Абсурд ведь тоже может быть талантливым, и свидетельство тому — упомянутая выше Монстрация.
157,8 тысяч человек живут в Дзержинском районе Новосибирска — это около 11% от общего населения города
И вот ещё что. Летом я была в родном Дзержинском районе Новосибирска, куда давно не заезжала. Посмотреть просто — что там теперь: вот там, на нашей Промышленной, в саду Дзержинского, как там наша речка-вонючка, вокруг которой мы ходили зимой на лыжах. Как там гастроном напротив гостиницы «Северная», жива ли Тургеневская библиотека, стоит ли ДК имени Чкалова, что там в школе, которую я, правда, никогда не любила.
Очень странные впечатления. Минувшая четверть века сказалась только в том, что на старые хрущевские и сталинские постройки наляпали много чего лишнего: вывески, рекламные конструкции, заборчики, навесы, уродливые ларьки. И ещё очень много мусора. Ещё — машины во дворах и пластиковые окна. Всё это можно в одну ночь снять и вывезти на свалку, и окажется, что за всю постсоветскую историю в этом месте не изменилось совсем ничего.
Не добавилось никаких смыслов, ничего не приросло, ничего не стало иначе. Те же лужи во дворах, та же полынь, тот же бурьян, те же ржавые железки, те же заборищи, те же дымящие трубы, та же сажа от них. Та же школа, только часть окон разбита и заколочена досками, а крыльцо, так и не ремонтированное за эту четверть века, просело и покосилось.
Здесь слово «культура» вообще не вспоминается, потому что тут её просто нет; культура есть в районе Красного проспекта, есть в Академгородке, ещё где-то.
Здесь что-то другое, для чего в моём вокабуляре нет понятия, этакая малая родина, которая стояла и стоять будет, хоть поубивайте вы друг друга со своей нравственностью и Pussy Riot, которой дела нет до всех ваших/наших выставок, книг и пикетов.
Пыль, дым и полынь, сажа, грязь и железобетон. Эти пространства ещё осваивать и осваивать, у этого города вообще свой язык, другой, не московский, вообще не знаю какой. Но для этого надо думать как-то иначе, ничего не бояться и выходить куда-то далеко-далеко за рамки привычного и повседневного. Но как — я не знаю. А вы?
Подпишитесь на нас в Telegram
