От Новосибирска до любого океана — как до неба. Тем не менее именно здесь порт приписки у капитана Анатолия Кулика, на катамаране собственной конструкции совершившего кругосветное путешествие. Но легендарное судно Energy Diet в июле 2017 года перестало существовать, сразу по окончании очередной регаты на Обском водохранилище, собравшей участников из самых разных уголков страны. Мореплаватель и конструктор рассказал Андрею Шапрану специально для Сиб.фм о прошедшей регате, внештатных ситуациях в океане, штормах и акулах.
Это тридцать первая по счёту регата. Длительность соревнований — с субботы по субботу, то есть ровно восемь суток. На регату собираются туристы-парусники из разных регионов России, которые имеют надувные разборные парусные суда. Это крупнейшая регата не только в Сибири, но и на всём постсоветском пространстве сегодня. Даже Питер и Москва собирают на своих соревнованиях меньшее количество участников.
Когда вы построили ваше первое судно?
Свой первый катамаран я выпустил и продал за деньги в 1997 году. Первый тримаран я построил в 1982 году. До этого все судна производились для собственного потребления и удовольствия.
Но однажды наступил момент, когда я почувствовал, что катамараны стали надёжными и могут быть использованы и другими людьми, тогда стал продавать.
6 лет длилось первое кругосветное плавание на надувном катамаране, которое совершил Анатолий Кулик
Оба первых тримарана живы до сих пор: один эксплуатируется на Дальнем Востоке, а второй был продан в Тынду, несколько раз менял своих хозяев и затерялся на просторах страны.
А «Диета»?
«Диету» мы делали в 2009 году, в 2010 году прошли на ней Индийский океан, прошли вокруг Африки до Бразилии, после завершения наши спонсоры вложили огромные средства, полмиллиона рублей, — большое спасибо! — чтобы привезти судно сюда. Вложили дополнительно ещё 200 тысяч рублей, чтобы восстановить «Диету» до оригинального состояния, и финишировали на ней непосредственно в Бразилии. В 2011 году мы вернулись из путешествия, но судно на воду поставили только в следующем году. На нашей акватории оно просуществовало ровно пять лет. И «Диета» проходила бы ещё десять лет, проблема заключалась не в состоянии судна, а в том, что уже три яхт-клуба на Обском водохранилище разогнали, землю перепродали, и в конечном итоге мы лишились места для постоянной стоянки легендарного тримарана.
Когда стоянка «Диеты» обходилась в 70-80 тысяч рублей, я ещё как-то мог терпеть. Но когда плату увеличили до 150-200 тысяч рублей плюс добавьте сюда обслуживание судна — около 100 тысяч рублей, держать тримаран стало практически невозможно.
Жаль было тримаран, когда приняли решение разобрать его и ликвидировать?
Конечно, жалко, но восстановить «Диету» в первоначальном варианте теперь практически невозможно. Подобную работу мы уже один раз сделали — на тех тряпках, верёвках и трубах, которые принимали участие в походе через океан. Всё до последней верёвочки.
И всё это мы благополучно выкинули на прошлой неделе.
У судна размер 11 с половиной метров в длину без руля и восемь с половиной метров в ширину — его никто не берёт на хранение, нет подобных стоянок нигде. А деньги за стоянку приходится платить пропорционально размерам этого судна.
И какие у вас теперь планы?
Раздать долги! (смеётся)
А морские планы?
Строим новый тримаран с рабочим названием «Касатка». Проектировка осуществлялась в тот период, когда мы шли по океану. Нам хочется сделать лодку надувную, которая способна не просто пройти вокруг света, но которая бы очень быстро ходила!
Меня серьёзно «заели» китайцы, которые от Мурманска до бухты Провидения на Чукотке — это Берингов пролив — прошли за 13 суток. Правда, их лодка стоила 20 миллионов долларов.
Форма катамарана позволяет создавать суда, развивающие скорость до 250 км/ч
Я бы за полцены в рублях взялся бы за подобную задачу, если бы она была поставлена. Может быть, мой тримаран прошёл бы аналогичное расстояние не за две недели, но за двадцать-двадцать пять суток он бы его прошёл.
А если вернуться к прошедшей регате...
Мы смогли сохранить количество участников и статус, поскольку никогда не зависели от финансирования и коммерциализации, которая теперь происходит в центре. Первая регата на Обском водохранилище состоялась в 1987 году. С тех пор количество участников остаётся практически неизменным. Но и у нас были непростые годы, когда выступало всего четыре судна-катамарана. Меньше не было. Но не было ни одного пропущенного года. Даже эти четыре судна прошли-отработали всю программу соревнований.
Это была и самая лучшая и приятная регата: участники гонялись между собой, работали чисто и аккуратно, поскольку приехали одни лидеры в тот год.
В этом году приехал мощный московский экипаж катамарана «Трезвый» — победитель всех последних российских соревнований, на Волге и в Питере. Но у нас из шести видов соревнований москвичи завоевали «золото» только по трём видам. В прошлом году он же из шести завоевал пять золотых медалей. Но самую престижную, продолжительную гонку выиграть не смог. В этом году удача оказалась на его стороне. Здесь его прозвали «Резвый», без буквы «Т».
Из дальних участников можно назвать Казахстан — с этой республикой и её соревнованиями хорошо знакомы некоторые наши участники: на первое мая, когда в Сибири ещё холодно и на Обском водохранилище стоит лёд, мы уезжаем в Казахстан, там и соревнуемся.
Есть разница между обской и казахской водой?
Разницы я не замечаю, процесс волнообразования везде одинаковый, на Обском водохранилище или на Байкале. На воде я не переворачивался ни разу, но попадал в волну и шторм в 12 баллов. Двенадцать баллов — это скорость ветра за 64 узла. За время кругосветки мы трижды попадали в подобные условия. А десять баллов шли регулярно.
А на Обском водохранилище?
Такой ветер и здесь бывает запросто — тридцать два метра в секунду. Но он дует не сплошняком. Подобные ветра у нас бывают незадолго перед тем, как становится лёд — в октябре-ноябре. При юго-западном ветре волна начинает перехлёстывать через плотину.
А когда впервые появился вечер пиратской песни на регате?
Восемнадцать лет назад. Но в том виде, в котором он существует теперь, он впервые прошёл девять лет назад: звучала только живая музыка, и среди выступавших были только участники регаты. При большом костре 40-50 человек пели под гитару пиратские песни.
Это был песенный марафон: участники песенного марафона получали четыре ящика пива, каждый участник — по одной бутылке.
Так как я сам знал порядка 30-45 песен, за первые два ящика никаких волнений у меня самого не было. Это было в первый раз. На следующий раз приз был увеличен до 100 бутылок, то есть до пяти ящиков. Потом возрос до шести. Но ровно один ящик оставался в резерве.
С каждым годом публики становилось всё больше, начинали страдать звук и исполнение, и мы вынуждены были использовать микрофон и колонки, а сам фестиваль пиратской песни стал костюмированным. Аналогичный пиратский фестиваль проводится на Камчатке. У них отставание примерно на два фестиваля, то есть в этом году провели примерно 16-й фестиваль. Камчатский фестиваль проводится при участии клуба авторской песни и называется «На абордаж».
«Кубань-2» и «Кубань-4» — первые модели катамаранов, выпускаемые под торговой маркой «Кулик»
А попугай на вашем пиратском мундире когда появился?
В Кейптауне попугая подарила мне одна наша соотечественница, и птицу я провёз через Атлантику, приспособил к своему костюмчику.
Ваша любимая «пиратская» песня?
Наверное, «Ведь не затем мы переплыли океан».
Один из этапов на ваших соревнованиях — «пивная гонка». Когда она появилась в программе?
Примерно в 2010 году. Но по форме это было другое испытание, поскольку с пивом тогда была напряжёнка.
Мы стартовали с острова на Обском водохранилище, и задача состояла в том, кто первым вернётся и привезёт на остров пиво.
А пивных точек, где можно было купить пиво на нашем маршруте, было всего несколько: Красный Яр, Боровое. Причаливали и бегом-бегом старались опередить соперников. Любым способом надо было добраться до острова, не воспрещалось ничего.
Сколько принимает участие в регате чисто женских команд?
Теперь участвует только одна команда, раньше было две. Капитанов-женщин у нас хватает: заявлены Марина Соснина, Марина Климова... У нас капитанами идут женщины-владелицы судов. Вот Катя, ещё один капитан, вторым номером на её катамаране служит бабушка Таня.
А гонка капитанов?
Практически с самой первой регаты, с самого первого раза. Нигде на других соревнованиях такая гонка не происходит. Это гонка в первую очередь по безопасности: капитан должен самостоятельно поднять паруса, столкнуть самостоятельно лодку, выйти в море... Если в контрольное время капитан не укладывается, то к соревнованиям такого человека лучше даже не допускать.
Но со второй регаты получила название «гонка с большого бодуна». Только съезжаемся, происходят бурные возлияния по поводу радости первых встреч, год мы не виделись, все на берегу... А наутро первый старт в шесть утра. И капитан должен в шесть утра проснуться и выйти в море. Я хорошо помню, как команда приносила своего капитана за ноги и руки, бросала в катамаран, паруса были подняты, шкоты заведены. Руль опускала, толкала катамаран, а капитан никак не мог проснуться — только-только перед началом соревнования лёг спать.
Потом мы постарели и стали проводить соревнования в семь утра, потом в восемь утра. А теперь проводим в девять.
И своё название и прежний статус гонка, конечно, потеряла: пить стали значительно меньше.
Об этом можно говорить и писать?
Жизнь — она и есть жизнь.
Потери в ходе соревнований на воде происходили когда-либо?
Тонуть не тонули, но происшествие в 2005 году случилось, и это было реальное происшествие, едва не потеряли одного человека. Была самая сложная регата за всю историю соревнований по силе ветров. На Обском море стояло волнение в шесть баллов. Один из участников московского экипажа накануне очень серьёзно врезал, то есть выпил, и один из участников-москвичей выпал во время гонки за борт без спасательного жилета. На этом же борту оказалась женщина в тоненьком спасжилетике, предназначенном для водного слалома. И она была мастером спорта по плаванию. Обское водохранилище даже в таком состоянии не представляло для неё серьёзной опасности. Она тут же прыгнула за борт, и они вместе болтались на волнах минут двадцать. Пока команда с двумя моторами и под парусами не смогла подойти и подобрать их.
А как только команда приняла людей и катамаран стал на курс, у них сломался шверт. Если бы он сломался раньше, они бы никогда не подошли и не вытащили людей из воды.
При шестибалльном ветре на лавировочных парусах подойти на открытой воде и что-то сделать практически нереально. Такая была история.
А чем отличаются яхтенный спорт и туризм?
В наших туристских правилах сказано, что судно признаётся туристическим, если силами экипажа может быть поднято на берег. Второй признак туристского судна — оно должно полностью разбираться, корпуса и мачта должны быть разборными. А в яхтсменом деле каждый раз выясняется, кто самый крутой рулевой, и чем более одинаковые суда, тем лучше. У нас всегда это гонки конструкторов.
Я всю жизнь занимаюсь конструированием и изготовлением судов, но если я продам десять одинаковых катамаранов, на следующий год они все будут разные, все что-то переделают.
6 месяцев может строится один катамаран фирмы «Кулик». Вся её продукция делается только на заказ
Огромное количество катамаранов нашего класса — самодельные. И здесь суда либо много лучше тех образцов, которые выпускаются за деньги, либо много хуже. Первые, как правило, имеют достаточно средств для изготовления подобных судов, имеют хороший опыт и прилично разбираются в конструктивных особенностях своих судов. Подобная лодка небольшого размера обходится примерно в миллион рублей. Вторая категория собирает свои судна из обломков труб, найденных на свалках, не имеет средств или не хочет их зарабатывать. Судна подобной категории сильно проигрывают на соревнованиях, опасны при эксплуатации, иногда разваливаются прямо на ходу, потому что люди не понимают основ конструирования. Имея два поплавка, считают, что можно поставить парус — и судно будет готово. При этом парус и два поплавка составляют в лучшем случае двадцать процентов от стоимости катамарана. Но они этого не понимают.
А восемьдесят процентов — это что?
Всё остальное (смеётся). Пример: есть бельевая верёвка, а есть яхтенная верёвка, положить их рядом вместе — та и другая — и будут цветастенькие, красивые. Но бельевая из магазина стоит примерно три рубля за метр, а оптовая — рубль за метр. А яхтенная стоит четыре-пять долларов за метр. А на вид они одинаковые. Есть трос, который продаётся в магазине, он стоит пятнадцать рублей за метр. А есть яхтенный, который стоит примерно три доллара за метр. Стальных тросов на «Диете» было около 120 метров. Шкотов, которые крепились только на мачте, было более ста метров.
Какие самые сложные ситуации, в которые вы попадали в своих путешествиях?
Либо дурацкие, либо внештатные ситуации. К первым относится человеческая расхлябанность, и в подобную ситуацию я попал только один раз. Внештатных было несколько, и такие ситуации предусмотреть оказалось практически невозможно. К ним и подготовиться было невозможно.
Однажды напали глубоководные акулы и прогрызли наши баллоны. Это были первые и пока единственные описанные случаи нападения акул.
Первый опыт, к которому мы заранее не подготовились. При этом поход был четвёртым моим походом по океану. В прежних своих путешествиях я всегда брал запасные гондолы из тонкой-тонкой плёнки, но они ни разу не пригодились, и в этот поход на «Диете» я их не взял, ничего из спассредств с собой не захватили. А акулы нападали и выгрызали судно снизу. За трое суток четыре-пять раз в нашей «Диете» выгрызали дырки. Это была внештатная ситуация.
А шторм?
Волну до четырёх-пяти метров легко определить, но это штатные ситуации.
А дурацкая ситуация возникает тогда, когда возникает ощущение, что ты охрененный мастер и неприятность в походе может случиться с кем угодно, только не с тобой.
В марте 2009 года катамаран Анатолия Кулика ночью наехал на спящего кита у Сейшельских островов
Такая ситуация случилась и со мной. То, что я ещё живой — это чистая случайность. Это было в Индийском океане примерно в 700 километрах от берега, у нас заклинило шверт при пятибалльном ветре. Хорошая двухметровая волна, зарифленные паруса, мы идём против ветра.
Но при заклиненном шверте возникает большая нагрузка на руле. Мы дёргаем за все верёвки, но сделать ничего не можем. В этой ситуации принимаю решение поправить шверт прямо на ходу и ныряю с носа катамарана прямо под него. Но не рассчитываю, что при двухметровой волне меня сначала припечатывает водой к днищу катамарана, а когда она опускается даже при вытянутой руке, не могу дотянуться до днища и его узлов. Катамаран при этом продолжает своё движение. Я падаю вниз и на новой волне понимаю, что её силой меня подбросит вверх и на растянутых тросах ударной силой просто разрежет пополам. Каким-то чудом успеваю увернуться от тросов и катамарана, и судно уносит вперёд.
В одной бандане и без трусов я оказываюсь
один на один с океаном.
На катамаране был ещё один человек, молодой парень, который в океане и на катамаране оказался впервые. Управлять парусами к тому моменту он ещё не научился. Я кричу: «Бросай „морковку“!» (спасательный конец – прим. Сиб.фм). Но «морковка» в засохшем состоянии лежала три недели, не размочаливается и до меня, естественно, не долетает... Расстояние между мной и катамараном в какой-то момент достигло 200-300 метров, и уходящее судно я мог видеть только с гребня волны. Парень на катамаране не видел меня вовсе. Мотор на катамаране он заводил минут двадцать, так мне показалось. На самом деле прошло минут пять... За это время меня не успели сожрать акулы, но заметить мою белую бандану на фоне белых гребешков, конечно, было непросто.
Из этой истории я вынес уроки: во-первых, улучшил конструкцию морского судна, во-вторых, прежде чем прыгнуть с катамарана, предупреждаю команду и завожу мотор... В той ситуации у меня практически не было шансов, поскольку мотор во время спасательных работ завёлся в последний раз: бензин мы покупали в Индии, и сколько потом не пытались, завести двигатель не удалось. В общем, приключение — это плохо подготовленное путешествие.
Подпишитесь на нас в Telegram
