Я не люблю Вуди Аллена

Российский журналист, кинообозреватель телепередачи «Вечерний Ургант» и главный редактор журнала «Искусство кино» Антон Долин в декабре приехал в Новосибирск, чтобы продолжить цикл лекций «Кино +» в Центре культуры и отдыха «Победа». В попытках лучше узнать самого популярного кинокритика страны корреспондент Сиб.фм поговорил с Антоном Долиным о хороших российских картинах года, Ларсе фон Триере, Дэвиде Линче, нелюбимых фильмах и отличии массового кинематографа от арт-хауса.

Сможете с ходу назвать несколько общепризнанных шедевров, которые вам не нравятся?

О, фильмов, которые нравятся всем и совершенно не трогают меня, очень много. Например, классические голливудские мелодрамы, в том числе такие масштабные, как «Унесённые ветром». Вижу в них огромную условность. Эта условность прельщает других, но мне кажется театральной и тривиальной фальшью. У меня не возникает эмоциональной связи с этими фильмами. А эмоциональная связь — это главное.

Если ты не сопереживаешь герою, если тебе всё равно, сломает она себе позвоночник или нет, расстанутся или встретятся, то как можно смотреть такой фильм?

Кроме того, я не поклонник мюзиклов, в отличие от героини моего любимого фильма «Танцующая в темноте». Современные постмодернистские мюзиклы «Ла-Ла Ленд» или «Танцующая...» меня увлекают. Но мюзикл в его классическом варианте, вплоть до серьёзных вещей вроде «Кабаре», — это вообще не моё.

«Человек с киноаппаратом» — бессюжетный немой экспериментальный фильм Дзиги Вертова, считается величайшим документальным фильмом в истории

Я не люблю Вуди Аллена: «Манхэттен» и «Энни Холл» не кажутся мне очень смешными. Совершенно спокойно отношусь к Феллини. Из классиков советского авангарда практически равнодушен к Дзиге Вертову, хотя очень люблю Эйзенштейна, например. До недавнего времени не мог понять, в чём ценность фильма «Ирония судьбы, или С лёгким паром!» Пересмотрел его после смерти Эльдара Александровича, с которым был в хороших, хоть и не очень близких отношениях, и как-то своё отношение поменял. Очень любимый синефилами режиссёр Майкл Манн — для меня абсолютно непонятная и неинтересная фигура. Ну, в общем, я ещё долго могу продолжать.

Назовёте пять российских фильмов 2017 года, которые вам особенно понравились?

Без проблем. Только порядок будет произвольный. «Притяжение», «Салют-7», «Нелюбовь», «Теснота» и, допустим, «Как Витька Чеснок вёз Лёху Штыря в дом инвалидов». Вот вам пять картин.

Интервью с Борисом Хлебниковым

«Аритмии» среди них нет.

Верно, это ещё один фильм, который нравится всем, однако меня оставляет совершенно равнодушным. Я прекрасно отношусь к авторам этого фильма — Наталье Мещаниновой и Борису Хлебникову, считаю их очень талантливыми людьми, но эта картина прошла мимо меня.

А предыдущий сценарный опыт Мещаниновой, «Ещё один год» — это хорошая картина?

«Ещё один год» — замечательный, для меня это как раз воплощение того, что не получилось в «Аритмии». «Ещё один год» — очень естественный фильм. Он нежный, непретенциозный и лишённый вот этого сериального «всё будет хорошо», которое сквозит на всём протяжении «Аритмии».

Почему прошлогодний «Дуэлянт» Алексея Мизгирёва не выстрелил в прокате и не стал новым «Ночным дозором»?

Причин много, я думаю. Одна из них в том, что этот фильм обладает очень сумрачным настроением, а российский зритель блокбастеров к подобному не привык.

Другая причина в том, что авторский блокбастер — это для России странно, непривычно и чуждо.

Мы же только учимся делать блокбастеры. Блокбастер в российском понимании — это индустриальная машина, где не очень важно, кто режиссёр, гораздо важнее, кто продюсер. Голливуд уже прошёл через эту фазу и пришел к авторским блокбастерам. Мы же, повторюсь, только учимся делать индустриальное кино. Мне кажется, «Дуэлянт» немного опередил своё время, к тому же интонационно прошёл абсолютно мимо ожиданий российской публики.

За 2012 год фильм «О чём ещё говорят мужчины» имел рекордные сборы — 17,7 млн долларов

«Последний богатырь», который стал самым кассовым фильмом российского проката, отвечает требованиям индустриального блокбастеростроения?

Безусловно. «Последний богатырь» — пример блокбастера, где вообще не важно, кто режиссёр. Дмитрий Дьяченко — это как раз такой крепкий профессионал, который выступает в разных жанрах, делает кинокомиксы, франшизы, картины для «Квартета И», потом ставит кино по мотивам сериала «Кухня». Дьяченко — режиссёр-исполнитель. В самом хорошем смысле этого слова, никакого отрицательного смысла в это выражение я не вкладываю. Кроме того, Дьяченко работает не с российской киностудией, которая часто не обучена искусству продюсирования, а с продюсерами мирового класса из студии «Дисней». Эти продюсеры чётко формулируют задачу, а режиссёр точно и без излишней фантазии её выполняет. И это работает. У нас почти никто так не умеет. Ещё один плюс: «Последний богатырь» счастливым образом абсолютно лишён идеологической составляющей, без которой российский блокбастер сегодня почти невозможно представить.

Ещё немного личных рейтингов. Назовите самых важных, на ваш взгляд, современных российских кинематографистов.

Важных много. Но если выбирать исходя из моих личных предпочтений, то это, конечно, Андрей Звягинцев — самый бескомпромиссный, яркий и успешный российский арт-режиссёр.

Конечно, это Александр Сокуров, священное чудовище нашего арт-кино, живой классик и, я считаю, гений.

Конечно, это Александр Роднянский — единственный продюсер, которому удаётся работать для всего мира, а не только для России. Конечно, это Фёдор Бондарчук — человек, который постоянно ищет пути для развития коммерческого кино. Конечно, это Тимур Бекмамбетов, который интересен и как продюсер, и как режиссёр. Бекмамбетов — человек крайностей, способный снимать сверхмикробюджетное и высокобюджетное кино, сугубо коммерческое и совершенно экспериментальное, кино в Америке и кино в России. У нас мало людей, способных на такие странные рифмы и контрастные совмещения.

255 художников работали над визуальными эффектами «Притяжения»

Вас не расстраивает, что Фёдор Бондарчук работает над сиквелом «Притяжения», а не над оригинальной картиной?

Ну, почему это должно меня расстраивать? Я же аналитик кинопроцесса. Фильм будет хороший — меня это обрадует, фильм будет плохой — меня это расстроит. А пока он просто снимает сиквел — пусть снимает, это же его авторский проект. Я понимаю, если бы он снимал сиквел чужого фильма, ведь это чаще всего вещь, обречённая на неуспех. Но если он хочет продолжить или завершить историю, которую он же начал рассказывать, почему нет? Есть коммерческие режиссёры, которым замечательно удаются сиквелы. Спилберг, Кэмерон, например. Почему бы Бондарчуку не встать в этот ряд?

Никогда не размышляли над возможностью переквалифицироваться из кинокритика в кинорежиссёра, стать как Годар или Волобуев?

Никогда не было подобного желания. Я убеждён, хоть и могу ошибаться, что это разного рода таланты — талант делать искусство и талант анализировать искусство. И у человека не может быть того и другого таланта одновременно. Вы, конечно, меня извините, но, думаю, многие со мной согласятся, что как критик Роман Волобуев был гораздо успешней, чем как режиссёр. Его кинофильмы любопытны, но рецензии были блестящи. В то же время Годар был очень посредственным критиком — никто не будет в хрестоматиях изучать его рецензии, разве что в качестве этапа развития выдающегося режиссёра. Я занимаюсь кинокритикой не потому, что я мечтал, чтобы это стало для меня дверью в производство собственного кино, написание сценариев, в актёрскую, режиссёрскую или продюсерскую профессии, а потому что мне нравится анализировать кино, мне нравится быть кинокритиком. Я сам для себя придумал эту профессию, которой никогда не учился, и очень ей доволен. И пока от неё не устал и не уверен, что когда-либо устану. Поэтому я не вижу ни одного повода, чтобы переходить к попыткам делать свои фильмы.

Колонка Александра Гордона о том, почему кино не является искусством

Недавно в Новосибирске с лекцией выступал телеведущий и режиссёр Александр Гордон. Он достаточно безапелляционно заявлял, что кино не является искусством. Как вы относитесь к подобной точке зрения на кино?

Конечно, я не согласен. Вообще, человек, который делает такие заявления, должен обладать достаточной смелостью. Чтобы сказать, что кино — это не искусство, он обязан знать, что такое искусство. Я не знаю, что такое искусство, хоть я потребляю не только кино, но и изобразительное искусство, литературу, музыку, балет и оперу, даже рэп. В моей персональной, интимной иерархии искусств кино занимает одно из самых низких мест среди видов искусства. Однако оно внизу не по той причине, что бывает высокое искусство и низкое. Просто бывает искусство, созревшее за века, а бывает такое искусство, что ещё совсем молодо. Кино, на мой взгляд, — очень молодое искусство.

Когда люди начинают говорить о смерти кино, мне всегда смешно. Ведь кино только-только родилось — ему исполнилось 120 лет.

Теперь посчитайте, сколько исполнилось изобразительному искусству, театру, архитектуре и литературе. Каждому из них тысячи лет! Конечно, кино отстаёт. Но кино, конечно же, является искусством.

Что же так сильно задевает вас в кино, что вы пишете о нём, а не о живописи или балете?

Во-первых, так сложилось исторически. В большой степени это результат случая. Я начал заниматься журналистикой и открыл для себя расширенные возможности журналиста по допуску на выставки, доступу к книжным новинкам и новинкам проката. И именно в тот момент, когда это произошло, я увлекался кино, вот и начал рассказывать о нём на радио. Потом я начал писать про кино, увлёкся этим, у меня стало получаться лучше и лучше, кто-то это оценил. Я очень люблю кино, но не настолько его уважаю, чтобы бояться его препарировать. Я боялся бы препарировать изобразительное искусство или музыку, потому что для этого нужно обладать какой-то заоблачной квалификацией, на мой взгляд. Я подобной квалификацией не обладаю.

А кино — искусство синкретическое, оно объединяет основы живописи, театра, актёрского мастерства, литературы. Там всего понемножку. По этой причине кино довольно поверхностно.

И, кроме того, повторю, очень молодо. Кино всё ещё формулирует свой язык. И пока этот язык формулируется, я могу принять пассивное участие в этом и разрешить себе рубить сплеча и судить свысока. В отношении театра я бы просто на такое не осмелился.

Кого из своих коллег, кроме авторов журнала «Искусства кино», читаете?

Среди авторов «Искусства кино» как раз и можно найти лучших кинокритиков России. Их я стараюсь читать всегда. Мне и по работе это нужно, но я всегда читал «Искусство кино», ещё со школы.

«Искусство кино» — ежемесячный научный журнал, посвящённый проблемам мирового кинематографа, выходит с января 1931 года

То есть всё-таки не «Сеанс»?

Нет, «Сеанс» — это питерская история. Хороший журнал, но я никогда не был его системным потребителем. Просто так сложилось в моей жизни. А «Искусство кино» любил всегда и люблю до сих пор, не только как главный редактор, но и как читатель.

Тогда назовите хороших авторов, которые работают на широкий круг читателей, а не в киножурналах.

Андрей Плахов, мой товарищ. Ещё Пётр Шепотинник, автор очень интересной телепередачи «Кинескоп». Стас Тыркин, пишущий в «Комсомолке». Несмотря на репутацию этого издания, Стас, на мой взгляд, — автор безупречный. Ещё я, естественно, читаю Стаса Зельвенского — это мой многолетний товарищ по «Афише». Мне не мешает его читать то, что вкусы у нас не совпадают. Очень нравится то, что пишет Татьяна Алёшичева. Она пишет в основном о сериалах — я их не смотрю и беру информацию из её текстов.

Вспомните несколько примеров, когда фильм не понравился вам при первом просмотре, но вы изменили мнение о нём, пересмотрев?

Несколько раз такое было, да. Это почти всегда связано с экзотическими кинематографиями и просмотром фильмов на фестивалях: когда ты смотришь и не очень въезжаешь. Обычно это какой-то особенный мир, а у тебя нет в этот момент времени и сил, чтобы достаточно в нём разобраться. А потом отдельно возвращаешься и понимаешь, что был дураком. У меня так было с Цзя Чжанкэ. Его «Натюрморт» я по достоинству оценил лишь через полгода после Венецианского фестиваля, когда он вышел в прокат. Теперь я считаю его великим фильмом. А когда «Натюрморт» победил в Венеции, мне казалось, что это совершенно несправедливо. Ещё подобное случалось с Цай Минляном. Когда впервые посмотрел его в Каннах, показалось очень скучным. Ещё в Каннах подобное я испытал на фильме Хоу Сяосяня. Так было и с фильмом перуанской постановщицы Клаудии Льоса. Посмотрел и подумал, что это какая-то ерунда. Потом изменил свою точку зрения. А вот с российским кино подобного не припомню.

Незаконное использование объектов авторского права в крупном размере наказывается штрафом в размере до 200 тысяч рублей

Как относитесь к торрентам и пиратству?

Просто не потребляю торренты, вот и всё. Я думаю, пиратство допустимо в тех случаях, когда фильм не доступен легально. Долг каждого синефила и кинозрителя — брать кино, если он может его брать. Однако если есть альтернатива, если можно сходить в кино или купить легальный просмотр в сети за 100 или 200 рублей, воровать фильм безнравственно. Но это моя точка зрения, никому её не навязываю.

Какой фильм на данный момент вы посмотрели последним?

«Тёмные времена» Джо Райта, посвящённый Черчиллю. Фильм выйдет в следующем году, но уже был пресс-показ в Москве. Многие картины, которые выйдут в январе, показывают критикам уже сейчас. Это делается для того, чтобы те, кто уезжает на долгие каникулы, имели возможность заранее что-то написать. «Тёмные времена» — вновь фильм не для меня. Однако это обязательное зрелище для англофилов и совершенно выдающееся кино сразу с двух точек зрения. Во-первых, там гениально поставлен свет — почти весь фильм снят в полумраке или мраке. Там почти рембрандтовские тени, в кино не часто такое встретишь. Во-вторых, там гениально поработали гримёры: перевоплощение Гари Олдмана в Черчилля — это настоящее чудо.

Что посоветуете посмотреть из того, что скоро выходит на экраны?

Пару фильмов вспомню, может, даже три. Стоит обратить внимание на «Форму воды» Гильермо дель Торо и «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» Мартина МакДоны. Эти выдающиеся фильмы уже стали финалистами «Золотого глобуса», а до этого их наградили на Венецианском фестивале. Что касается российского кино, стоит посмотреть «Довлатова» Алексея Германа-младшего. Замечательная, очень тонкая картина об одном из самых неоднозначных, недооценённых, но вместе с тем культовых наших писателей.

«Призрачную нить» Пола Томаса Андерсона ещё не успели посмотреть?

Пока не видел, но очень хочу. Пол Томас Андерсон — один из моих любимых режиссёров, мне не терпится посмотреть.

Вам приходилось общаться со многими кинематографистами. Кто из них показался интересным, а кто разочаровал при личном знакомстве?

Кажется, они все интересные, просто есть люди, с которыми сложно разговаривать. У Алексея Балабанова, допустим, невозможно было взять интервью, потому что он отвечал односложно. Но это же не значит, что он не интересный. Братья Коэны на все вопросы отвечают «да» или «нет», из них другого клещами не вытянешь. Однако хочется сидеть и слушать их «да» или «нет» часами.

А ещё есть Дэвид Линч, который предпочитает общие фразы, ничего не объясняет, не отвечает ни на какие вопросы, но само нахождение рядом с ним преисполняет тебя благодатью.

А интереснее всех, наверное, мой любимый Ларс фон Триер, с ним можно говорить бесконечно долго. Он настолько парадоксально мыслящий и яркий человек, что по любым вопросам, даже в которых не разбирается, он может сказать нечто такое, над чем ты потом будешь долго думать.

Триер не производит впечатления странного или зловещего человека?

Совершенно нет, это один из милейших людей, с которыми мне приходилось встречаться в жизни. Работать с ним, возможно, и тяжело, но я же не работал, просто разговаривал. Общение с Ларсом фон Триером — чистое удовольствие. Но, возможно, чистое удовольствие только для меня. Я ведь очень люблю его фильмы, хорошо их знаю, мы находим общий язык. Допускаю, что для людей, которым не нравятся фильмы Триера, общение с ним может превратиться в муку.

Что-то объединяет режиссёров, о которых вы написали книги — Германа, Китано, Джармуша?

Не уверен. Они для меня символизируют разные стороны моей собственной личности, каждый из них мне особенно дорог. Например, Алексей Герман — это моя память, восходящая к поколению бабушек и дедушек, память об СССР, о запретах и формах тайной свободы, что там были. То, что делает Такеши Китано — это погружение в вечное нескончаемое детство, разрешение этой внутренней свободы для себя. Ларс фон Триер говорит о тотальном контроле, о выстраивании миров и вселенных, о подчинении мира интеллектуальной воле. Фильмы Джима Джармуша — это разговор о том, как устроен мир кинопоэзии, размышление на тему, чем поэзия и музыка могут быть схожи с кино.

У вас уже готова теория, как кино будет развиваться в будущем, нас не поглотят блокбастеры?

Блокбастеров не будет становиться больше, они уже достигли своего потолка. Сейчас появляются авторские блокбастеры, совмещающие в себе признаки авторского и конвейерного кино. В этом году авторскими блокбастерами можно назвать «Форму воды», «Дюнкерк» и новые «Звёздные войны». Бригадный подход, когда 20 сценаристов придумывают фильм про Железного человека, понемногу уходит в прошлое. Мне кажется, мы уже можем помечтать об утопии, когда кинематограф станет гибридным, когда исчезнет это идиотское разделение между авторским и массовым кино, которое, к слову, существовало далеко не всегда.