Мы все переболеем коронавирусом: главврач коронавирусной больницы Новосибирска рассказал о ситуации с пандемией, работе в «красной» зоне и о своём отношении к снятию ограничений

Главный врач бурно обсуждаемого в сети инфекционного госпиталя в Новосибирске поделился опытом лечения SARS-CoV-2. Он рассказал о заболевших сотрудниках, а также объяснил, почему пациентам приходится лежать в коридорах.

Госпиталь на базе 11-й больницы Новосибирска заработал в апреле 2020 года. До этого учреждение было многопрофильной клиникой, а сейчас принимает только больных COVID-19 и пациентов с подозрением на него. По данным регионального оперштаба, общее число заболевших перевалило за 7700 человек. Работа медиков в специализированных учреждениях не останавливается, а количество обращений за помощью не снижается. Корреспондент Сиб.фм пообщался с руководителем специализированного учреждения, в котором борются с COVID-19. Алексею Величко самому приходится выходить на работу в «красную» зону.

— Алексей Янович, с тех пор, как многопрофильная 11-я больница стала сортировочным госпиталем, прошло 3 месяца. Мы здесь бывали уже не раз и видим, что с территории медучреждения убрали палатку медицины катастроф, с утра нет очередей из скорых. Можно ли говорить о том, что пандемия идёт на спад?

— Мы особого спада с количеством больных не видим. Как и раньше, ежесуточно к нам обращается порядка 80 человек. Бывают пациенты, у которых есть кашель, температура, но пневмония не подтверждается. Их мы отправляем домой. К тому же дополнительно были открыты другие инфекционные госпитали, которые снизили нагрузку на нашу больницу, при этом загруженность коечного фонда сейчас – 100 %.

— Несколько месяцев назад в соцсетях активно обсуждалась тема с больными, поступившими к вам, которым приходилось лежать в коридорах. С чем связана такая ситуация?

— Мы не регулируем поток пациентов, которые обращаются. Скорая помощь привозит людей круглосуточно. Утром, как правило, люди могут не поступать, а во второй половине дня бригады приезжают одна за одной, вследствие чего образовываются очереди из машин. Конечно, может быть наплыв пациентов, но мы не имеем права отказать даже при отсутствии коечного фонда. Если больной обратился в нашу организацию и он нуждается в экстренной госпитализации, мы обязаны его принять и оказать ему помощь. Это уже наш вопрос, куда его разместить. Мы его принимаем, временно помещаем в коридоре, а когда идёт выписка, больные из коридоров поступают в палаты. Такое может быть.

Я не считаю это чем-то из ряда вон выходящим. Идёт пандемия, и это надо понимать.

Раньше таких вопросов к 11-й больнице не было, когда была обычная, мирная жизнь. Не вижу в этом никакой катастрофы. Если мы человека приняли и начали оказывать медицинскую помощь, это – плюс .

— Вы стали первым в Новосибирске перепрофилированным медучреждением. Наверняка у вас накопился опыт лечения коронавируса. Обращаются ли к вам коллеги с вопросами о тактике лечения инфекции?

— Я считаю, что опыт, который у нас появился за несколько месяцев, успешный. Если кто-то из коллег обращается с просьбой поделиться им в лечении коронавируса, мы не скрываем свои наработки.

— Сколько в среднем пациент находится у вас в больнице и в чём особенность коронавируса?

— Сроки пребывания от 10 дней и больше. Надо учитывать тяжесть течения инфекции и наличие сопутствующих заболеваний. Всё зависит от внутренних резервов организма. Соответственно, сопутствующие заболевания усугубляют клиническую картину и удлиняют срок лечения, а коварство инфекции в том, что она новая и до конца не изучена. Нет золотого стандарта и нет универсальной таблетки, после которой бы коронавирус исчез из организма. Я думаю, что в течение года мы будем пристраиваться к нему, будем смотреть за течением болезни у пациентов и корректировать схемы лечения. Полагаю, что какой-то золотой стандарт всё же выработается. Учёные помогут. Я считаю, что основная надежда на них. Думаю, что со временем мы все переболеем коронавирусом.

— В июне – июле в России были зарегистрированы три новых препарата для лечения коронавируса. Они уже поступили в ваше распоряжение?

— Если препарат был зарегистрирован в Минздраве, это не значит, что на следующий день мы его получим. Это длительный процесс. Нам нужно посмотреть, кто уже использует лекарство. В рамках тех протоколов лечения коронавируса, которые сейчас существуют с учётом дополнения и изменений, эти медикаменты есть. Не думаю, что без него качество лечения страдает.

— Как отнёсся персонал к тому, что 11-я больница стала узкопрофильным госпиталем?

— Когда перепрофилировали больницу, кто-то ушёл в административный отпуск без содержания, кто-то уволился. Основной костяк персонала остался. Может быть, внутренняя боязнь где-то была, но я не увидел ни у кого такого страха. Нельзя забывать о том, что любой врач – военнообязанный. На случай военных действий или эпидемий мы, как солдаты, должны выполнять свой долг. Я считаю, что мы с достоинством справились.

— И всё же. Было много разговоров о заболевших медиках. В вашей больнице были такие случаи?

— Почему всех пугают случаи инфицирования врачей? Это нормальная ситуация. Так и должно быть. Есть и другой момент. Многие почему-то думают, что если мы зашли в «красную» зону, то обязательно заболели на рабочем месте. Почему не посмотреть на эту ситуацию с другой стороны? Врач в «красной» зоне отработал суточную смену, прошёл через шлюз, сел в автобус и поехал домой. Кто-то пошёл в магазин в маске, соблюдая социальную дистанцию. Или, например, болеет сосед и человек заразился контактно-бытовым путём. Я же не могу определить, где конкретно заболел врач? Мы – медики, живём среди обычных людей. Мы можем заболеть, мы должны заболеть. Плюс эмоциональное напряжение ослабевает иммунитет. Если врач надел средства индивидуальной защиты и правильно их использует, заболеть невозможно, но если он нарушил технику безопасности, это уже ответственность медработника.

Каждый, кто после окончания школы принял решение надеть белый халат, должен был думать, что может случиться такая ситуация, когда человек должен выполнить свой долг.

Некоторые из наших сотрудников болеют коронавирусом, кто-то уже переболел. Такая участь врача.

То, что произошло, для нас – это новый, бесценный опыт. Мы раз в год проводим учения по особо опасным инфекциям, учимся надевать защитные костюмы, Одно дело – когда это учения, другое – практика и реальные условия. Я бы назвал происходящее настоящими боевыми действиями.