Брошенные старики, как брошенные дети, нуждаются в любви ответственных взрослых. Но любить их ещё тяжелее. Читайте репортаж Сиб.фм о практике жизни в Новосибирском Доме ветеранов.
В отремонтированном подвале корпуса социальной адаптации Новосибирского дома ветеранов расположился тренажёрный зал. Там немного промозгло, но светло, и снаряды как в хорошей качалке на районе. Шесть человек на занятии. На вид всем плюс-минус 80 лет. Миниатюрная женщина Елена Николаевна Прямоносова — инструктор по ЛФК — просит своих подопечных продемонстрировать что-нибудь из упражнений на тренажерах.
Ребятишки
Что вас привело в дом ветеранов?
Переезд. Пять лет назад мы с мужем и детьми перебрались из Мошковского района в город. Дочки выросли, им пора было в вуз, а болтаться по общежитиям — сами понимаете. Решили, будем жить вместе. Сейчас обе заканчивают институт и работают. Живём рядом, пешком две остановки. Я по первому образованию — фельдшер. Окончила медучилище, работала на скорой b в бригаде реанимации. И надо было мне в город своего молодого человека перевезти, а я за ним! Уволилась, выписалась и вернулась в село, где родилась. А там амбулатория, детки, прививки, с чемоданом по деревне. Ругала себя, но уже поздно было. В 90-е годы наш богатый зверосовхоз рухнул в один момент, и детского сада, и амбулатории при нём не стало.
Я только вышла из декретных отпусков и впала в депрессию — мне уже и пелёнки стирать не надо, но и работать негде.
В итоге, устроилась инструктором по ЛФК в Успенский психоневрологический диспансер. Освоила массаж, получила высшее образование специалиста по социальной работе. Но это уже по необходимости, когда меня назначали заведующей реабилитационного отделения. Теперь также работаю с физиотерапией. А началось всё с того, что тогдашний директор диспансера (он же сегодня директор Дома ветеранов, — прим. Сиб.фм) спросил меня: на лыжах стоите? Говорю, стою. «Отлично, тогда инструктором по лечебной физкультуре будете». И так, 15 лет уже.
А с кем вы там работали?
Психохроники, умственно-отсталые. Мы помогали им адаптироваться к обычной жизни — трудотерапия (уборка, работа в огороде и с подсобным хозяйством), творчество (фестивали, концерты) и спорт. Много ездили на соревнования. Сейчас такие турниры тоже проходят, только теперь сопровождаю команду местных ребятишек.
Воспитанник Обского психоневрологического интерната завоевал 4 золотые медали на Всемирных Летних Специальных Олимпийских играх в Лос-Анджелесе в июле 2015 года
Вы ездите с детьми? Я запуталась.
Ребятишки — это взрослые. Они умом как дети, так их и зовём. Такие же ребята, недееспособные, как были у меня в Успенском интернате, живут здесь в Доме ветеранов, работают помощниками. Поднимают стариков, по хозяйству хлопочут, делают разную тяжёлую работу, силы-то много у мальчишек. Для них есть разные спортивные игры — областные и даже международные. Я всегда езжу с командой как сопровождающее лицо. Когда мои ребятишки встречаются на соревновании, сердце у меня на разрыв, особенно, если играют друг против друга. Три раза мы были в Польше на турнире по футболу, который спонсируют производители перевязочных материалов.
А тяжело с ребятишками?
Нет. Только их нужно на расстоянии держать. Деток бросили родители, они попали в дом малютки, потом, если отклонение в развитии, в интернат. Поэтому, хоть физически они выросли, им мамочки ещё нужны. А прилипнут — всё, тяжело потом расстаться. Вот Лена у нас убирается, она из ребятишек, говорит, что на выходные к мамке поедет. Какую-то «мамку» где-то нашла.
А как сюда попадают пенсионеры?
Сложная история. Бывает, нет детей, а бывает, что и дети сюда определяют. Кто-то по-настоящему одинок. А кто-то не сохранил отношения с семьёй, есть бывшие заключенные, есть те, кто в молодости бросил собственных детей.
Никого нельзя судить, но я считаю, дети должны за своими родителями сами ухаживать.
А здесь обычно много молодёжи в день пенсии появляется.
Как же так получилось? Как считаете, где связь потерялась?
Промашки воспитания.
А вы своих детей как воспитывали?
Я их особо не воспитывала. Как и моя мама. Она всегда была в работе. Первого декабря будет год, как её не стало, — Елена Николаева останавливается. Глубоко дышит, пытается остановить слёзы. — Она всегда занималась тяжёлым физическим трудом. Была телятницей, выхаживала новорождённых. Лежат они под лампами, эти крошки, а между ними я хожу и даже могу погладить.
48 лет Елене Николаевне Прямоносовой
До сих пор люблю сиреневые сумерки. Ребёнком садилась у окна, смотрела на морозный узор, на вечер за стеклом и ждала, когда мама придёт с работы. Она заболела года три назад. Боковой амиотрофический склероз, БАС, может, слышали? Тяжёлая болезнь. Сначала слабость появилась. Мы на возраст списывали. Всё-таки ей уже было 80. Постепенно нарушалась речь, функции языка, глотания, дыхательной мускулатуры. Хочет вздохнуть, а не может. Умирала тяжело. И это на фоне полного сознания.
Я приходила на работу, и она казалась невыносимой.
Тут контингент требовательный, некоторые совершенно несносные, жалуются на персонал, на жизнь, возмущаются, а она — моя мама, которая всю жизнь трудилась, — ни слова жалобного, всё геройски переносила.
Всем бог дал разное здоровье и разную волю к жизни. Вашей маме, видимо, много дал, кому-то меньше. Одинокие старики ещё сильнее нуждаются во внимании?
Да, общение им нужно больше лекарств. Но я только с позитивными имею дело — кто любит заниматься здоровьем.
Хотя, бывает, придут ко мне девочки, скажут, да ну, её эту гимнастику, давайте лучше поговорим.
450 человек могут одновременно проживать в Новосибирском Доме ветеранов
И говорим. Вот смотрите, купили классные палки для скандинавской ходьбы — лежат в углу. Немного желающих вести активный образ жизни. Но мы ещё надеемся заинтересовать проживающих. Планируем организовать терренкур на 500 метров, заготовили красивые таблички. Тяжело их собрать на прогулку — то постирушки, то спина болит, то в аптеку надо. А я так уже шестой год. Не чувствую себя нужной на столько, чтобы получать удовлетворение от профессии. Хотя для тех немногих, кто старается, я всегда ищу что-то новое. На днях мы освоили новый комплекс по растяжке и гимнастику для шейно-воротниковой зоны, я ввела су джок терпию, самомассаж.
— Давайте-ка давление измерим, — обращается она к бабулям. — Ох, девочки, что-то разволновались вы у меня сегодня: сто шестьдесят!
— А мы занимаемся, и нам лучше, — вдруг говорит одна из девочек, присевших «на давление». — А пойдёшь в столовую, другая на тебя посмотрит и скажет, раз физкультуру делает, значит, ничего у неё не болит.
А болеть должно. Болезни среди здешних обитателей — дело важное. Это и причина для разговора, и для дополнительного внимания от персонала или родственников, если они есть.
Молодая
Более 650 тысяч людей пенсионного возраста проживают в Новосибирской области
В Новосибирском доме ветеранов два отделения — социальной адаптации и милосердия. Проживающие в первом корпусе вполне самостоятельны. Им можно и в магазин, и на прогулки. Жизнь здесь бьёт ключом. Вечерами карты, лото, футбол по телевизору, кто-то умудряется пронести спиртное, хотя и вахта и медработники и все, вплоть до руководства, борются с любителями выпить. Здесь случаются истории дружбы и даже романы. Октябрина Михайловна прошла всю войну. 92 года, но спросите её, скажет — 18. У неё отдельная комната, как у ветерана ВОВ, а ещё кавалер на 10-15 лет моложе. Летом некоторые парочки дотемна сидят у фонтана или гуляют в липовой алее. Другой проживающий Владилен Каустович освоил интернет, завёл страничку в соцсетях и докладывает, сколько человек «читают его перлы». Самые активные ходят на прогулки в Ботсад и на ЛФК. И многие здесь боятся второго корпуса. Жизнь там останавливается. На первом этаже люди ещё передвигаются в колясках, а на втором — уже почти не встают с постели. Взгляд у некоторых потухший, рассеянный. Среди них, конечно, уже мало интересующихся спектаклями и концертами, которые регулярно проходят в Доме ветеранов, как в санатории.
85,5 лет — средний возраст подопечных
Мы идём в корпус милосердия на индивидуальную терапию. Елена Николаевна в палатах проводит занятия, если назначено доктором. Те, кто в силах повторять её движения, старательно растирают грудь и пальцы, делают простые упражнения, больше похожие на игры с младенцами:
А вы тоже запоминайте, — обращается она ко мне, — вдруг вам позже понадобится и вкрадчиво объясняет приёмы су джок-терапии.
— На меня тоже болячки их влияют, — за чаем рассказывет Елена Николаевна. — Я встаю утром и думаю, боже, меня это тоже всё это ждёт. И прорывает безнадёга!
Что самое страшное в старости?
Страшно быть обузой, мешать своим детям нормально жить. Я буду стараться не стать такой.
А как же не мешать? Если вы про внимание, то, наверное, только оно и спасает от страха смерти?
6120 пожилых людей обрели дом в учреждении с 1966 года
Вот это я вас загрузила! А ведь страшно задуматься, да? Вся эта жизненная суета, дела-дела, а потом сядешь и думаешь, а что у меня было хорошего в жизни? Вот и я часто думаю об этом, сидя здесь. Зачем я здесь? Стареньким не хватает энергии для жизни, они подпитываются от молодых. Возьмут за руку, в глаза посмотрят. Мне не жалко. Но, кажется, я всё уже отдала.
Мне одна наша сотрудница сказала: вы тут угасаете.
О чем жалеет главный человек по социальной помощи
А вашим коллегам тут комфортно?
Многим да. Особенно, если возраст уже пенсионный, а характер шустрый.
Хорошо, а муж что?
А что муж? Он самый лучший! В апреле 25 лет со дня свадьбы. Живём, говорит, с тобой не как все, даже не ругаемся. Он водитель. Как закончил автокурсы после школы, так и работает. Хоть кого по телефону проконсультирует по любой поломке в машине. Он водолей. А водолеи — гениальные знаки, я читала в интернете. Мощная интуиция! Он прям сканирует людей, и мои эмоции читает с лица. А я — простушка. Всех люблю, лишнего болтаю, душа нараспашку.
Вы — счастливый человек?
Да.
А счастье в чём?
Дети прекрасные, с мужем душа в душу живём. Утром встаю и перебарываю себя, чтобы на работу бодрой прийти. Всё-таки стабильно тут, от дома недалеко, коллектив хороший!
Может, вам ваша работа для баланса дана?
Иногда говорю себе, смирись, зачем гнаться за позитивом. И тогда я сама от себя заряжаюсь — кому-то дверь придержу, кому-то руку подам, кого-то выслушаю, и хорошо на душе. Вот, Галина Максимовна, проживающая наша — мудрая женщина. Я ей иногда скажу, мол, не могу больше, раздражает, а она, знаете, что мне в ответ?
«А если по тебе букашка ползёт, тоже раздражает, ты её смахнёшь и дальше идёшь. Так возьми да стряхни».
Она сама хоть и теряет зрение, а ухаживает за слабовидящей женщиной в корпусе милосердия. Тут постоянно, изо дня в день нужно искать силы. А мне кажется, я себя уже отдала. Меня растерзали. Это такая тяжелая работа, где нельзя не любить людей, но и любить их сложно.
Австралия
В одной из палат корпуса милосердия я говорила с женщиной, я забыла её имя, а историю — нет. Она работала инженером на оборонном заводе, в бюро главного конструктора, что делала, не признаётся — военная тайна! Оголяя бедро для физиопроцедуры, ничуть не смущаясь нашей камеры, она говорит, у каждого своя работа, и вспоминает, как, будучи, уже в весьма преклонном возрасте навестила сына с внуками в Сиднее, как смотрела на океан и тосковала по Родине. «Я только тогда поняла, что такое тоска!» В Австралии. На берегу океана.
Елена Николаевна, вы, наверное, эту историю уже много раз слышали?
Эту не слышала, мы всё больше о болячках говорим. Но иногда диву даюсь, какие у нас тут люди бывают! С одной проживающей насчитали 36 городов, которые она посетила.
А вы меньше?
Подпишитесь на нас в Telegram
