«Оскар» за лучшее скорбное лицо

Музейная ночь, прошедшая в Новосибирске, традиционно пользуется популярностью: толпы зрителей приходят в музеи и другие культурные институции на специальные программы. Корреспондент Сиб.фм в этот вечер отправился в крематорий и посмотрел, как это учреждение из места ритуальной скорби превратилось в актуальную культурную площадку, привлекающую людей.

— Мы уже так опоздали, только бы остановку не проехать! — девочка на соседнем сидении нервно выглядывает в окно маршрутки.

— Не переживайте, крематорий через две остановки, не проедете, — улыбается сидящий рядом парень. — О, а вот и приехали.

— Спасибо! — шумная стайка девчушек протискивается по салону, я спешно пристраиваюсь следом.

На территории Музея мировой погребальной культуры города Новосибирска тихо, безлюдно и браво гуляет свежий ветерок. Аллеи пропитаны размеренностью и спокойствием. До тех пор, пока одна из дорожек не приводит к первому выставочному залу. Люди безостановочно циркулируют в разные стороны, отдельные разговоры сливаются в общий гул.

— «Оскар» за лучшее скорбное лицо! — восклицает охранник, пожимая руку мужчине, медитативно сметающему хвою с одной из площадок.

14 млн долларов было потрачено на создание Музея мировой погребальной культуры в Новосибирске

Сразу видно: подготовка к «Ночи музеев» сегодня не прекращается ни на минуту. Люди — кто в стилизованных костюмах, кто в униформе — снуют туда-сюда, постоянно разыскивая кого-либо или что-то перетаскивая. Мимо меня протаскивают один из гробов, на котором балансирует розовая пачка молока. Следующие пару минут она служит маяком, который приведёт меня ко второму залу.

Хотя на несколько минут может показаться, что это просто очень большая гримёрка в театре. Торопливо и не очень расхаживают люди в самых разных костюмах: от царицы египетской до девушки-славянки и даже секретаря партии. К стайке ехавших со мной девочек, оказавшихся гримёрами, под руку спешат две мёртвых невесты.

Как выяснится чуть позже, на самом деле это экспозиция «Антология гроба». Совсем скоро волонтёры, сейчас усиленно входящие в образ и тщательно осматривающие свои локации, расскажут зрителям, какие обряды были в ходу на церемониях похорон разных народов и даже покажут копии гробов некоторых знаменитостей.

А пока я беседую с воплощением мексиканского культа Святой Смерти — Санта Муэрте — волонтёром Маргаритой Корболиной, которая объясняет, что же происходит за час до открытия «Ночи музеев» и почему стоит не только приходить, но и возвращаться.

— От процесса подготовки изнутри получаешь намного больше, чем когда ты просто зритель. Куча драйва — от костюма, роли, образов. С тобой фотографируются, тебя любят. Плюс с каждым разом знакомишься с новыми интересными людьми. Первая «Ночь музеев» далась легко, была такая атмосфера, в которую сразу вливаешься.

Каждый раз проходит примерно одинаково: приходишь, смотришь на свою локацию, ориентируешься, как-то меняешь текст. Приходится его менять, потому что локации кардинально отличаются от тех, какими ты их видел, когда выбирал. Но если задают вопрос, а ответа мы не знаем, то лучше честно всё объяснить. На самом деле все с юмором к этому относятся.

Они понимают, смеются, и от этого создаётся обстановка непринуждённости. Конечно, всегда есть что вспомнить после таких мероприятий.

Здесь царит обстановка праздника. У меня такое воодушевление всегда! Я год жду этого события: как на день рождения собираешься — идёшь довольный, счастливый, и потом так жить хочется!

Помахав рукой, девушка-Смерть убегает к своей локации, где уже вещает её напарница. Сквозь небольшую, но плотную толпу — и это несмотря на то, что до начала мероприятия больше часа — уверенно пробивается мальчонка.

— Привет, я Серёжа, мне семь лет. Можно тебя обнять? — поднимает он глаза на Маргариту.

— Конечно! — отвечает она и приветливо раскидывает руки. Серёжа крепко-крепко обнимает Маргариту и, не теряя времени даром, перемещает маленькую, но ловкую ручонку с талии девушки немного пониже, после чего молниеносно скрывается в противоположной стороне зала.

Безопасный гроб — тип гроба, оборудованный механизмом спасения на случай ошибочного захоронения человека заживо

Зрители и участники, удивлённо покатываясь со смеху, быстро снова обращаются в слух. Публика заинтересованная и благодарная: внимательно слушают рассказы волонтёров о традициях их локаций, кивают или сыплют вопросами. Не забывают делиться и своими знаниями: многие вспоминают какие-то факты и дополняют ими рассказы ведущих.

Волонтёры только рады такой активной обратной связи, ведь атмосфера акции во многом зависит именно от них. И что сразу бросается в глаза — добровольцы разных возрастов. Самым юным, пожалуй, стоит признать Арсения, которому 11, и он уже второй год трудится на локации тематики СССР.

— В прошлом году мы с мамой наткнулись на запись в соцсети «ВКонтакте» о том, что требуются волонтёры на «Ночь музеев», и решили записаться. Правда, тогда я не всю ночь волонтёрил, но в этот раз планирую до победного. Выучить текст не тяжело, мне самому это понятно и интересно. Конечно, когда идут первые наплывы людей, немножко страшно, но сейчас я уже привык.

Тем более почти все говорят мне: «Ой, какой милашка», чего же бояться.

— Это точно! — добавляет девушка, недавно закончившая знакомить первых посетителей с традициями похорон у славян. — Конечно, здесь немного жутко, но уютно.

Около входа в первый зал — именно оттуда официально начинается программа «TERRAбайты памяти: что следует помнить?» — уже выстроилось приличное количество человек. До открытия оставалось больше получаса, но люди уже запасались билетами и нетерпеливо разбредались по залам. Оказывается, чтобы подробно и не спеша рассмотреть все экспозиции, организованные Музеем мировой погребальной культуры, нужно немало времени.

Поклонники культа Санта Муэрте преподносят ей в дар алкогольные напитки, сигары и шоколад

Ещё бы — целых четыре зала с множеством восхитительных вещей, от которых действительно захватывает дух: тут и ювелирно выделанные урны для праха, и различные траурные туалеты, и даже похоронные кортежи в миниатюре. Отдельного внимания заслуживают картины, украшающие каждую стену. И это всего лишь меньше половины коллекции, собранной за 10 лет владельцем крематория.

— Боже, какая красота! — выдыхают две подруги, пытаясь протиснуться между мной и экскурсоводом. Это они о высокой тонкой девушке в строгом трауре: полностью чёрное платье, такие же перчатки и шляпка. Светлые волосы и бледная кожа завершают образ за счёт идеальной контрастности, придавая необходимый колорит. Минутой позже я выясняю: зовут девушку Яна Войцехович, сегодня её первый день не только в качестве экскурсовода, но и волонтёра в целом.

— Так как очень много экспонатов, подготовка была весьма обширной. Информацию нам и предоставляют, и сами ищем что-то дополнительное и интересное на сайтах и в книгах.

Здесь так комфортно и красиво, поэтому я очень довольна, что сюда попала.

Хотя да, мы рассказываем не только про красоту смерти, но и о её тёмной стороне. Потому что эта красота относится только к богатым людям, а ведь есть низшие сословия, самоубийцы. И иногда здесь я переживаю то же, что и во время учёбы в меде.

Это внешняя часть похорон, а то, что я изучала — внутренняя, и всё очень тесно стыкуется, может, поэтому мне как-то проще рассказывать.

Яна решила поучаствовать в акции, потому что любит искусство.

— Например, есть такая вещь в живописи, когда картину создают из праха кремированного человека. Да, смерть — в первую очередь конец жизни, но вот некоторую атрибутику смерти смело можно назвать искусством, — добавила девушка.

Экскурсия по викторианской эпохе каждый раз занимала примерно 20-30 минут, ведь целых два этажа от пола до потолка заполнены предметами траура, от которых зачастую невозможно оторвать взгляд. Чего стоят одни только украшения, причём для каждого вида траура существует свой позволительный цвет и даже блеск, мини-гробы с маленькими Барби внутри или же слепки рук и отлитые маски.

Но самое интересное только начинается. На улице уже стемнело, и по всем аллеям зажглись фонари. Мягкий свет вкупе с тёплым воздухом создают максимально уютную атмосферу, грех оставить такое незамеченным, и люди неспешным потоком начинают растекаться по территории. Кто-то уже забирается в автобус-буфет и слышит:

— Девушка, возьмите лучше бургер с курочкой запечённой — вкусные, мы сами делали!

Лю Шэн, принц государства Чжуншань, был похоронен в одежде из тысячи кусочков огранённого и полированного красного нефрита. Его прозвали нефритовым принцем

А кто-то направляется к эффектно подсвеченному купольному зданию. Его решили открыть именно в «Ночь музеев», поместив внутри выставку траурных платьев XIX века. Этой экспозицией организаторы гордятся больше всего: на экспонаты ушло колоссальное количество усилий, и результат превзошёл все ожидания.

Более ста платьев чинно выстроены вдоль внушительных кирпичных стен, демонстрируя прелесть чёрного цвета в любых его проявлениях. Шёлк, бархат, атлас, кринолины, кружева — тончайшая работа, которую длительное время тщательно проделывала целая команда. Об этом нам рассказала реставратор музея Елена.

— Я занимаюсь реставрацией музейных экспонатов, в том числе платьев. Конечно, у нас есть и швеи, занимающиеся пошивом выставочной одежды. Командой мы приводим всё это в канонический вид: смотрим гравюры, изучаем историю, пытаемся создать конкретный образ от и до — со шляпкой, перчатками, кринолинами. Цена одного платья в среднем — около 200 тысяч. Ткани ведь не из обычных магазинов, а заказываются на специальных аукционах. К тому же в цену входят и украшения, тесьма, кринолины. Или вот ещё старинное кружево, которое мы заказываем в Европе, Америке, из частных коллекций в России.

Частично эти платья в Новосибирске показывались только один раз — на выставке «Женщина и смерть», а полная коллекция всех платьев впервые представлена здесь. Естественно, тут они и останутся, мы будем их дорабатывать и дошивать.

Посетители остаются в этом зале надолго. Очень внимательно рассматривают каждый выставочный наряд, читают описания, обходят платья со всех сторон.

А когда перемещаются в следующую комнату купольного здания, слышат игру гитары и скрипки, в которые пронзительно вплетается голос рыжеволосой девушки в чёрном. Она сидит на стуле с изогнутыми ножками, на коленях у неё — белоснежная гитара. Всё это — небольшое помещение с несколькими рядами простых скамеек.

И совсем не подумаешь, что в это время на экране за спиной исполнительниц мелькают кадры, показывающие множество погребальных процедур — от бальзамирования до посмертного макияжа.

Оно и понятно: просвещаться тоже нужно со вкусом.

«Что первично, дух или материя?» — так звучит основной вопрос философии, по мнению марксизма

Тем временем в ещё одной комнате за стеной мужчина, хитро озираясь, тянет на себя дверь, за которой возвышается и сверкает печь для кремации. Огромная, стальная и мощная, она поневоле приковывает внимание каждого. Естественно, дверь заперта более чем надёжно, поэтому приходится довольствоваться разглядыванием через стекло. А ведь сколько энтузиазма и неподдельного интереса было!

Одновременно с этим можно расслышать неподалёку звучный мужской голос: один из сотрудников вещает посетителям, растянувшимся почти во всю длину и ширину ближайшего коридора, как проходит процедура кремирования, описывает и церемонии прощания. Также в это время многие рассматривают вещи, выставленные под стеклом и на прибитых к стенам полках.

— Эти предметы отдают нам родственники умерших, если не хотят хранить память о каком-либо ужасном событии рядом с собой, — говорит экскурсовод.

Под конец обзорной экскурсии зрителей заводят и в комнату с сувенирной продукцией. Миниатюрные урны, так похожие на совсем не пугающие шкатулочки для украшений; плотные, глубоких цветов ткани; статуэтки, ленты и ещё много красивых вещиц, от которых совсем не веет смертью.

Напротив — автомат с кофе и небольшой холодильник с вином более чем красноречиво свидетельствуют о том, что все здесь живы.

Об этом мне рассказывает и Галина Сергеевна. Очень улыбчивая и смешливая женщина работает в музее хранителем, но до сих пор не может взять в руки череп. Даже ненастоящий.

— Жизнь я люблю больше, она ведь такая интересная, особенно когда ты всё видишь и понимаешь, что к чему делается. Поэтому учитесь, господа, это никогда не поздно и не лишнее! — подчеркнула она.

— А за какой срок тут всё оформили? — подключается к разговору парень, слушающий нас с самого начала.

— Ну, дня за три примерно, — немного прищуривается и окидывает выставку беглым взглядом Галина Сергеевна.

— За три вот это всё?! Это вообще реально? — переспрашивает юноша.

— Нереально, но мы сделали, — улыбается хранительница.

Многим посетителям «Ночи музеев» остался последний зал. До него добираются уже перебежками: начинает не только смеркаться — приходит ночная прохлада. Оказывается, уже перевалило за полночь. Но это совсем не расхолаживало, напротив, в нашем полку прибывало каждые 15-20 минут. И не удивительно: кто же не захочет проверить реакцию и наблюдательность в игре «Экспонаты», построить самую высокую и стойкую башню «Джанго», составить слово с помощью кубиков и палочек. Этот блок состоял исключительно из развлечений — были даже шахматы размером с ребёнка и настольный футбол. Не обошлось и без тематических аттракционов.

Можно было побродить в небольшом лабиринте и выбраться к площадке с орудиями для казни — обезвреженными и безопасными, само собой.

Или проверить стойкость духа и тела, особенно вестибулярного аппарата, в «Камере пыток».

Гильотину во Франции изначально называли «Мебелью Правосудия»

Напротив этого поистине дьявольского изобретения призывно погромыхивал цепью ведущий «Загробного мира» — выбраться из гроба, на котором он сидел, можно было только при условии, что следующий игрок сможет дать правильный ответ на загадку. Стоящая рядом женщина повернулась к только что подошедшему мужчине и кивнула на гроб:

— Твой сын там.

— И как ему, нравится?

— Не жалуется. Нем, как могила, — заверил пару ведущий.

А потом повернулся ко мне:

— Знаешь, что самое интересное? Это самый ходовой аттракцион для парочек.

Недалеко от курилки на остром гравии расположилась как раз одна из таких. Она смотрит в темнеющее небо, он наливает ей чай из термоса.

— Как вам здесь сегодня?

— Потрясающе, — улыбается женщина. — Я уже давно мечтала посетить этот музей, а тут всё сложилось как нужно: в такое место с любимым человеком, романтика.

— Вчера мы просто ехали в такси, наткнулись на запись о розыгрыше билетов, ну и думаем, мол, дай-ка испытаем судьбу. И получилось! Пустячок, а приятно, — подхватил рассказ мужчина.

Впервые «Ночь музеев» была проведена в Берлине в 1997 году

— Мне сразу очень понравилось: здесь так интересно! Не ожидала, что будет так много экспонатов, а ещё эти платья. Но больше всего впечатлила идея с теплушкой. Я ведь потомок репрессированных, и для меня это прикосновение к истории, — продолжила успевшая представиться мне Елена.

— Но главное – очень красочно, — снова подключается её спутник Михаил. — Всегда же интересно узнать, какой была культура. Удивительно, как раньше всё красиво было: все эти наряды, ручная работа.

— Кстати, вы же знаете, как звучит тема этой «Ночи музеев»? О чём же, на ваш взгляд, всё-таки следует помнить? — уточняю я то ли у них, то ли всё же для себя.

— Наверное, о людях, которых мы потеряли. Откуда мы и для чего вообще.

Пока мы говорили, стало ещё темнее и прохладнее. Ночь входила в свои права по всем фронтам, но до сна было ещё очень далеко. В этом меня заверила арт-директор Музея мировой погребальной культуры Маргарита Харитонова. Заодно девушка рассказала о том, сколько времени и каким образом велась организация всего действа.

— Это наша шестая «Ночь музеев», в один из годов даже было две: много людей не успели посетить и насмотреться. В этом году к теме «TERRAбайты памяти: что следует помнить?» пришли вот как. Во-первых, посыл нашего музея — смерть и память. Во-вторых, все мы знаем, что сейчас интернет играет огромную роль, именно поэтому мы решили совместить эти понятия, и получился вот такой концепт. Мы рассказываем о том, что несёт информацию и сохраняет память.

Маргарита рассказала, что тему утвердили ещё в феврале, а март был посвящён организационным моментам — планированию, распределению функций, делегированию полномочий, а уже с апреля шла непосредственно подготовка к акции.

— Конечно, огромное спасибо волонтёрам. У нас очень много тех, кто любит музей и хочет быть непосредственным участником — в этом году их больше 60. Стоит бросить клич, как буквально за неделю собирается народ. И партнёры у нас тоже есть: театры «Глобус» и «Старый дом», в этом году присоединилось концертное агентство «Ягода», помогли нам и ребята-татуировщики из студии Garuda.

Но на самом деле у нас всегда импровизация: каждый раз ты делаешь, творишь, а потом — вжух, и что-то совершенно другое получается. И это здорово.

Вы сами видите: люди довольны, вон сколько времени уже, а они всё ещё здесь.

Но самое сложное и трудоёмкое — не столько сама организация, сколько подготовка экспозиции. Очень много экспонатов, столько всего хочется отразить, но не хватает помещений, — отмечает арт-директор музея.

Фонари всё так же мягко освещают дорожки, медленно и бесшумно люди переходят из одного зала в другой. Многие действительно заходят не первый раз — мы уже запомнили друг друга, с некоторыми обмениваемся приветственными кивками. При этом и новых лиц не становится меньше. И может быть, девиз музея и «Memento mori», но сегодня здесь неустанно циркулирует жизнь — эмоциональная, искрящаяся, энергичная — словом, во всех лучших её проявлениях. И уже только ради этого стоит хоть раз, но посетить и Музей мировой погребальной культуры, и непосредственно «Ночь музеев».